Но времени ждать, когда наступит этот момент, у нас просто нет. Слишком короткий срок подарило мне и Дрейку ядро зверя. Поэтому мы не станем ждать, когда тела остальных будут готовы.

Ты же, Ян, в этом плане выгодно отличаешься от остальных. Твоё тело уже готово. И это можно увидеть по тому, насколько хорошо у тебя получаются первые стойки и переход между ними. Сколько вдохов ты можешь простоять в Горе?

Этот вопрос заставил меня на мгновение задуматься. Сказать правду или ограничиться тем, что я показываю на тренировках? Старики сами мне говорили не рассказывать даже им, если со мной будет происходить что-то странное.

— Больше трёх тысяч вдохов, — всё же решив рассказать правду, ответил я.

— И уж точно с лёгкостью выдержишь все наши удары, — голос учителя Грегори слегка изменился. Он улыбался. Он был рад, что я смог добиться таких результатов.

— Ты правильно осваивал каждую из стоек, стоило её только увидеть. Скорость твоего обучения довольно хороша. И уровень познания также достаточно глубок. Но слишком много ты себя ограничиваешь. Боишься выделиться. И я понимаю, почему ты так делаешь… Слишком ты привык скрывать свои истинные возможности. В будущем тебе очень пригодится этот навык, но сейчас в нём нет никакого смысла. Нам с Дрейком нужен ученик, который станет примером для остальных. Поведёт их за собой. Сделает обучение гораздо более эффективным.

В тех условиях, что мы сейчас пытаемся вас обучать, работать невероятно сложно. И нам просто необходим ученик, что способен вести за собой остальных. Сломай барьер, что сам поставил перед собой. Не делай его ещё крепче, используя дополнительные стойки.

На этом разговор был закончен. И я понял, что сегодня точно не смогу уснуть.

Отправился на тренировочную площадку и к тому моменту, когда пришли первые ученики, уже смог выполнить все три перехода. Сделать это практически так же быстро, как и учителя. Ощутить, как тело начало наполняться энергией. И всё это благодаря одному разговору. Разговору и вере в меня со стороны стариков.

* * *

На время тренировок нас освободили от всех работ, что легло дополнительным грузом на плечи остальных жителей поселения. И многим это не нравилось, что с каждым днём всё сильнее начало отражаться не только на учениках Грегори и Дрейка, но и на них самих.

Всё чаще можно было услышать, как их называют глупыми стариками, которые получили ещё одну возможность ощутить себя значимыми. И вновь они решили заняться возвышением и потащили за собой других глупцов. Вот только эти слова исходили от людей, которые не имели никакого отношения к возвышению. От тех, кто смог зажечь максимум одно созвездие.

Они не верили, что поселению может грозить какая-нибудь внешняя угроза. Были уверены, что Пустыня Смерти не пропустит к нам никого. Да и в том, что за пределами оазиса есть кто-нибудь, тоже сильно сомневались. Хотя здесь я был с ними согласен.

Жители Безмятежного оказались в оазисе, бежав от чудовищной катастрофы, разразившейся на континенте. Но они оказались слишком медленными. Катастрофа застигла караван беженцев в непосредственной близости от оазиса и только благодаря этому они успели спастись. Те, кто хорошо запомнили тот день, утверждают, что небо разверзлось и на землю обрушилась невероятная сила, уничтожающая всё на своём пути.

Чёрные молнии крушили горы и разрывали землю на части. Испарялись реки. Леса превращались в пепел. Цветущие долины — в мёртвую пустыню. И посреди всего этого хаоса одинокому каравану удалось найти место, не тронутое катаклизмами. Словно они боялись приближаться к оазису.

Глава каравана принял решение укрыться в этом оазисе, чтобы переждать буйство стихии, после чего он планировал отправиться дальше, но звёзды решили иначе. Вокруг оазиса появилась убийственная формация, которая заперла людей внутри. Так и было основано поселение, названное в честь этого оазиса.

А через несколько лет случилось небывалое. Вновь разразились катаклизмы. И разразились они в непосредственной близости от оасзиса. Но как и в прошлый раз не тронули его. А через несколько дней на границе защитных формаций поселения появился мальчик, тянувший за собой волокуши. На этих волокушах лежали Грегори и Дрейк. А тем мальчиком был я.

С тех пор прошло уже пять лет. И с каждым годом я всё хуже и хуже помню, как пришёл в Безмятежный. Как и то, что было с нами до этого.

Словно с пересечением границы поселения я начал новую жизнь. А старую постарался забыть, как можно скорее. И это у меня отлично получилось. Помню лишь, что должен заботиться о стариках, которые сейчас стали моими учителями.

Мы не были родственниками, но всё равно я относился к ним, как к родным. Да и они всегда отвечали мне взаимностью. По крайней мере, именно так я это чувствовал. Несмотря на то, что старики были очень слабы, а Дрейк и вовсе не двигался, нас приняли в поселении. Построили для нас дом и всячески помогали, пока я сам не смог зарабатывать еду.

А это наступило очень быстро. Сперва, как и все младшие, работал на огороде. Эта работа мне не нравилась, и я всегда посматривал на Клык. На собирателей, что отправлялись наверх за семенами скальника. Именно тогда я впервые понял, что мой организм особенный.

Огороды располагались на противоположной от Клыка стороне поселения, чтобы его тень не мешала расти солнцелюбивым растениям. Саму гору оттуда было отлично видно. А вот собирателей и то, как они карабкаются вверх, практически нет. Я постоянно напрягал глаза и хотел увидеть, хоть что-то, кроме расплывчатых силуэтов, медленно ползущих вверх.

Я просто стоял и смотрел на Клык, представляя, как небольшая, двигающаяся фигура, обретает чёткие очертания. Я вижу, как пальцы находят очередную трещину и позволяют собирателю ещё немного подтянуться наверх. Как нога опускается на едва выступающий камень, что позволяет собирателю отдохнуть десяток вдохов, после чего продолжить подъём. Всё ближе и ближе к побегам скальника.

Не знаю, сколько тысяч вдохов я вот так просто стоял и смотрел, после того как вся работа по огороду была сделана. Но однажды очертания поднимающегося собирателя начали становиться всё чётче и чётче. Сперва я думал, что моё воображение начало работать намного лучше. Но с каждым новым днём понимал, что действительно начинаю видеть собирателей, а не их размытые очертания. И воображение здесь совершенно ни при чём.

Вскоре я уже мог по собственному желанию делать зрение сильнее. Это оказалось не сложнее, чем поднять руку или сделать шаг. Но если долго так делал, то появлялась сильная слабость. А один раз