Хронист Эрнуль, писавший в XIII в., приводит придуманные причины ношения рыцарями-монахами креста. По его мнению, тамплиеры и госпитальеры в память о своей разорванной связи с капитулом Гроба Господня, позаимствовали часть «символов с покрова Гроба», а именно красный крест. Как бы то ни было, все военные ордена в конце концов пришли к плащу с крестом: у госпитальеров это был белый крест на черном плаще, у ордена св. Лазаря (куда вступали прокаженные рыцари) — зеленый крест на белом плаще, а члены Тевтонского ордена носили черный крест на белом плаще. Тамплиеры без особого восторга восприняли белый плащ тевтонов и дали им об этом знать.[69]

В конце XIII в., если не раньше, начались некоторые послабления: отдельные тамплиеры и госпитальеры стали появляться в Париже «в гражданском». Королевский ордонанс, поступивший в парламент в 1290 г., предупреждал: если тамплиеры и госпитальеры не носят своих одеяний, то не могут более пользоваться привилегиями, дарованными их орденам.[70]

А вот другой символ — печать, и даже несколько, так как помимо печати, удостоверявшей волю ордена, у магистра была и своя личная печать. С одной стороны печати был выбит купол, венчающий круглое здание с колоннами. Но в отличие от часто высказываемого мнения этот купол принадлежит не храму Господа, т. е. мечети Омара, а храму Гроба Господня. Таким способом тамплиеры хотели напомнить об изначальной функции своего ордена — защите пилигримов, идущих помолиться у гробницы Христа.[71] Купол храма Господа, вместе с храмом Гроба Господня, украшал и печать королевства Иерусалимского. На ней они обрамляли башню Давида — королевский дворец.

Другая сторона печати тамплиеров еще больше разжигает любопытство историков. Речь идет об изображении двух всадников на одном коне в сопровождении следующей подписи: «Печать рыцарей Христовых». Существует множество интерпретаций этого изображения. Принимая на веру сообщения английских хронистов, некоторые ученые стремились увидеть здесь символ первоначальной нищеты ордена: «В этом году было положено начало ордену тамплиеров, которые сначала были так бедны, что на каждой лошади ездило по двое братьев, что поныне и выбито на печати тамплиеров, чтобы взывать к состраданию».[72] Это объяснение неправдоподобно: первые рыцари, конечно, были «бедными», но все они были рыцарями. А согласно уставу, каждому разрешалось иметь по две лошади.

Кроме того, выдвинули и другую причину: печать символизирует единение и самопожертвование. Хотя некоторые историки предпочитают видеть в этих двух рыцарях основателей ордена, Гуго де Пейена и Жоффруа де Сент-Омера, приходится ограничиться символикой доброго согласия, единодушия и дисциплины, которые должны царить среди тамплиеров.[73] Некоторые положения устава раскрывают эту символику, особенно статья «О мисках и кубках»: «В том, что касается владения мисками, пусть братья едят по двое, дабы один заботился о том, чтобы другой проводил жизнь в воздержании и в привычке к общей трапезе» (статья 25). Это вовсе не значит, что тамплиерыели по двое из одной миски, как это слишком часто утверждают, хотя такое нередко случалось в средние века.[74]

Предписывалось также разламывать хлеб сообща. Ведь устав предназначался для киновийных монахов, а не отшельников, и потому делал упор на общинной жизни. Печать, в свою очередь, символизировала то же самое.

Важный смысл несло также знамя тамплиеров, называемое «босан» или «босеан», что означает «двухчастное». Так говорили, например, о лошади, если у нее в окраске присутствовало два цвета. «Я привел Босана, моего боевого коня, из Кастилии» (Рауль из Кам-брэ, лесса LХХХV). Если не считать этого случая, «босан» — это прилагательное и никогда не используется в одиночку. Знамя ордена Храма называлось — двухчастным, так как было черно-белым, подобно тому как плащи тамплиеров были либо черными, либо белыми, в зависимости от статуса братьев. Белый цвет обозначал чистоту и целомудрие, а черный — мужество и силу, по крайней мере, если верить Жаку де Витри: «Они открыты и доброжелательны со своими друзьями, черны и ужасны со своими врагами».[75]

На рыцаря, несшего знамя в бою, ложилась тяжелая ответственность, которую с ним делили от пяти до десяти других рыцарей, обязанных постоянно находиться вокруг него. Знамя всегда должно было подниматься высоко в небо, опустить его, пусть даже для того, чтобы использовать его как копье во время атаки, означало подвергнуться наказанию кандалами и, главное, утратой одежды — плаща, т. е. понести одну из самых суровых кар для всех военных орденов (статья 241). Брат-рыцарь отдавал свой плащ и надевал монашеское одеяние без креста. Ему приходилось есть, сидя на земле, и заниматься черной работой. Максимальная продолжительность этого настоящего армейского разжалования достигала одного года и одного дня.

Тамплиеры изобрели военную форму и преданность знамени; они коротко стригли волосы и носили бороду. Те немногие тамплиеры, которые избежали ареста 13 октября 1307 г., поспешили ее сбрить.

Естественно, печать и знамя вызвали нелепые измышления, которые переполняют сомнительную библиографию истории тамплиеров. Примером служит вводящая в соблазн статья, озаглавленная «Под знаком Босана», содержащая ряд сумбурных рассуждений по поводу распрей (между черными и белыми) внутри и вне сообщества, занятого охраной порядка и организацией общинной жизни в маленьком местечке Воклюз, которое в прошлом вполне могло называться Клошмерлем…[76]

Привилегии

Двадцать девятого марта 1139 г. папа Иннокентий II опубликовал буллу Отпе Datum optimum — основополагающий текст, который Марион Мельвиль назвал «великой хартией ордена Храма». Уступая просьбе Робера де Краона, папа собрал в один текст все привилегии, преимущества и финансовые льготы, предоставленные тамплиерам. В глазах понтифика милости, оказанные ордену, оправдывались его миссией и призванием тамплиеров — одновременно монахов и воинов. Он напоминает об этом в преамбуле к тексту. Около ста последующих папских текстов, изданных с 1139 по 1272 г., подтверждали и расширяли список дарованных привилегий и повторяли эти обоснования.[77]