– Мне нужно в туалет, – объявила я.

Усевшись на унитаз, я некоторое время бормотала:

– Все в порядке. Все в порядке, не надо заводиться.

Затем я нанесла на губы еще немного плампера и пошагала обратно. В коридоре я столкнулась с Магдой, которая – довольно символично! – шла в кухню с пустым блюдом из-под сосисок в руках.

– Не слушай ты этих идиотов, – сказала она. – Винни и Космо сейчас очень нелегко. Макс уехал учиться в университет, сам Космо вот-вот уйдет на пенсию, так что и он, и Винни теперь способны думать только о том, как они будут каждый день смотреть друг на друга еще три десятка лет.

– Спасибо, Магда.

– Всегда приятно узнать, что у других неприятности, правда? Особенно если эти «другие» только что были грубы с тобой.

Ну, Магда у нас всегда была добросердечной.

– В общем, Бриджит, – продолжила она, – ты их не слушай, этих идиотов. Другое дело, что тебе действительно пора налаживать собственную жизнь. Не забывай, что ты женщина… еще не старая женщина, но если ты будешь и дальше так терзаться, ни к чему хорошему это не приведет. Найди себе кого-нибудь. Я давно тебя знаю, так что… Уверена, у тебя все получится.

22:25. Получится ли? Что-то я сомневаюсь. Во всяком случае, не сейчас, не завтра и не в ближайшее время. Успеха – и вообще всего – добивается не тот, кто выглядит благополучно, а тот, у кого все благополучно внутри. А у меня… О господи, телефон! Кто бы это мог быть? Неужели поклонник?

22:30. Звонила мама.

– Привет, дорогая, как ты? Я не займу много времени, мне только хотелось узнать, что мы будем делать с Рождеством. Юна не хочет заниматься лицевой пластикой в нашем спа-салоне, потому что недавно сделала перманент, представляешь? Не понимаю, зачем это было нужно, если она с самого начала знала про процедуры, к тому же по утрам у нас все равно будет аквааэробика!

Я несколько раз растерянно моргнула, пытаясь разобраться, о чем идет речь. С тех пор как мама и тетя Юна перебрались в Сен-Освальд, телефонные разговоры с ними превратились в серьезное испытание. Сен-Освальд, кстати, это шикарный поселок для престарелых в районе Кеттеринга, хотя называть его «поселком для престарелых» строго воспрещается.

Этот не-поселок возведен вокруг величественной помещичьей усадьбы в викторианском стиле, которая к тому же является историческим памятником местного значения. Как написано на сайте не-поселка, на его территории имеются озеро, обширная лесопарковая зона, «где обитают многочисленные представители дикой фауны» (т. е. белки), бар-бистро «Брасери-120», полноценный ресторан «Крейвингс», кофейный бар «Болтушка», несколько «функциональных комнат» (для встреч, а не туалетов), «гостевые номера» для приезжающих родственников, оборудованные «по последнему слову техники» домики и бунгало, и – главное – сад «в итальянском стиле», устроенный в 1934 году по проекту самого Рассела Пейджа.

Есть в поселке и высококлассный спа-центр «Вива» – с бассейном, спа-салоном, тренажерным залом, парикмахерской и фитнес-залами, которые, насколько мне известно, и являются источником абсолютного большинства проблем.

– Бриджит, ты слушаешь? Или ты опять ушла в свои грустные мысли?

– Нет!.. Да!.. – с вызовом ответила я, постаравшись придать голосу максимально оптимистичное звучание. – Все отлично.

– Нет, ты опять думаешь о Марке. Я чувствую!

Р-р-р! Я знаю, мама тоже пережила нелегкое время, когда умер папа. Рак легких прикончил его всего за шесть месяцев, прошедших со дня постановки диагноза до похорон. Единственное, что меня немного утешает, это то, что за несколько дней до смерти он успел подержать на руках новорожденного Билли. Кроме того, муж тети Юны дядя Джеффри был тогда еще жив, и от этого мама переносила папину смерть особенно тяжело. (Юна и Джеффри оставались лучшими друзьями мамы и папы на протяжении сорока пяти лет. И, как оба не уставали повторять, они знали меня еще с тех самых пор, как я голышом бегала по какой-то там лужайке.) Но после того как дядя Джеффри пережил, точнее, не пережил очередного сердечного приступа, мама и Юна словно с цепи сорвались. Несмотря на возраст, они буквально не знали удержу в стремлении наслаждаться жизнью, и если они и тосковали об умерших мужьях, то никак того не показывали. Впрочем, мне иногда кажется, что всему «военному поколению», к каковому принадлежат мама и тетя Юна, свойственно совершенно необъяснимое умение не сдаваться и радоваться жизни несмотря ни на что. Сейчас таких качеств уже не встретишь – вероятно, они не воспитываются, а входят в плоть и кровь вместе с яичным порошком и бифштексами из китового мяса.

– Послушай, Бриджит, вдове вовсе необязательно лить слезы и посыпать голову пеплом. Нужно развлекаться, жить полной жизнью! Вот что я придумала! Мы с Юной как раз собираемся в сауну. Приезжай. Пойдем в сауну вместе.

Мама, несомненно, сказала это из самых добрых побуждений. Но я не представляла себе, как это можно осуществить. А главное, как она сама себе это представляет? Или мама действительно думает, что я брошу детей, прыгну в машину, буду полтора часа добираться до Сен-Освальда, а потом опрометью ринусь в парилку, на ходу срывая с себя одежду?

– Так вот насчет Рождества, – продолжала щебетать мама. – Мы с Юной хотели бы знать, ты будешь его отмечать у нас или…

(Не знаю, замечали ли вы, что когда кто-то предлагает вам выбрать из двух вариантов, второй из них и есть тот, который он сам предпочитает?)

– …Дело в том, дорогая, что в этом году в Сен-Освальде устраивают морской круиз. Не хотела бы ты тоже поехать? С детьми, разумеется… Мы поплывем на Канары или куда-то еще, но – знаешь что?.. Это не только для стариков. В программе круиза есть и другие, очень интересные и современные места, где мы тоже побываем.

– Да-да, круиз. Отлично! – проговорила я, думая о том, что если благодаря клинике я стала стройной, то после морского путешествия в компании семидесятилетних стариков я как пить дать буду чувствовать себя помолодевшей. Потом воображение нарисовало мне картину, как я гоняюсь по палубе за Мейбл, лавируя между дамами в чепцах (и с перманентом) и электрическими инвалидными креслами.

– …Не беспокойся, скучно тебе не будет! На самом деле это круиз для тех, кому за пятьдесят, – добавила мама, невольно похоронив идею раз и навсегда.

– Откровенно сказать, – проговорила я, – у нас на Рождество свои планы. Я, разумеется, буду рада видеть вас обеих у нас, но… но ты же знаешь – это будет содом и гоморра, так что если у вас есть возможность отправиться в поездку в теплые края…

– О нет, дорогая, мы не бросим тебя на Рождество одну. Я уверена, Юна тоже будет рада тебя проведать. Это будет просто замечательно – провести праздники с тобой и с маленькими! Тем более что нам с тобой сейчас нелегко…

Ы-ы-ы! Интересно, как я справлюсь с детьми, мамой и Юной без Хло, которая едет со своим Грэмом на Гоа (он занимается тайцзи и будет там в спортивном лагере)? Меньше всего мне хотелось, чтобы все закончилось как в прошлом году. Помнится, я едва не умерла от разрыва сердца, когда сначала пыталась разыгрывать перед детьми Санта-Клауса без Марка, а потом плакала в кухне за занавеской, пока мама и Юна ворчали по поводу комковатой подливки и критиковали мое умение воспитывать детей и вести дом, словно я пригласила их не на Рождество, а в качестве системных аналитиков. Нет уж, спасибо!