Я себе выбрал место. Тут теперь взводный командный пункт стал, не состоявшаяся пулемётная позиция, станкового пулемёта-то нет. Так что согнал молодого бойца – мол, ищи другое место – и обустроился. Артиллерийский капонир рядом, добежать несложно, там дальше встречу немцев.

На нашем направлении, как показал дрон, было шесть танков, два бронетранспортёра и батальон пехоты. Перед нами речка, но это не препятствие, тут везде вброд можно перейти, и дно песчаное. С ходу преодолеют речку. Вот такие дела.

По завтраку. Его ротный старшина лично разносил в корзине, минут через пятнадцать, как я прибыл. Быстро поздоровался и, раздав, ушёл. Мне, помимо двух сухарей и селёдки, выдал кусок колбасы. Старая подсохшая полу-копчёная. Как ни странно, всё вкусно было. Правда, сухари я на свой хлеб заменил, помните те двадцать буханок? Теперь восемнадцать осталось. А селёдка неплоха оказалась. Слабосолёная и жирная. С удовольствием съел. Какао попил из своих запасов. Мы едва поесть успели, как началось.

Миномёты продолжали работать, мне один раз чуть завтрак не испортили, накидав поднятого вверх песка, а тут уже подали голос другие – средние и тяжёлые артиллерийские системы заговорили. По нам редко били: пяток мощных песчаных фонтанов подняло да пару в речке, даже до меня водяная взвесь долетела, и всё. В основном правее работали, ближе к городу. Дрон висел на месте и показывал всё, что происходило, поэтому я пока орудие не доставал. Немцы выходили на исходные позиции, но пока ожидали окончания артподготовки. Авиации не было, и это хорошо.

Да, дрон интересную картинку показывал, дальность позволяла. Километрах в семи за городом, на дороге, была остановлена автоколонна, шесть машин, среди них и из комендатуры. Их расстреливали из трёх пулемётов. Мелкие моторизованные группы немцев уже просочились в наш тыл, вот и тут к дороге вышли три тяжёлых мотоцикла с колясками и пулемётами. Встали в засаду и встретили колонну как надо. В сторону посадки убежали четверо, ещё двое сдались.

Я приблизил картинку – у перекошенной в кювете эмки лежало и тело военюриста. Жаль, грузовик с личными делами цел, немцы там изучают, ценное собирают. Если буду там отходить с бойцами, которые этот день переживут, сожгу.

Немцев не заинтересовал тот грузовик. Изучили мешки с папками, несколько бросили на землю, пристрелили тех двух сдавшихся – а куда их девать? – и укатили. А немцев этих я решил убить, несмотря на чувство благодарности. Пометил их в компе дрона, чтобы найти и уничтожить.

Они дальше на дороге санитарный обоз нашей дивизии догнали. Там никто не сопротивлялся, оружие сдали, три винтовки и пистолет старшего обоза, дали осмотреть повозки, семь штук. А они убили всех раненых, пожилых возниц тоже. С двумя девчатами-медсёстрами повеселились и, их потом убив, укатили. И ведь не СС, обычный вермахт. Просто чувствовали себя победителями и ощущали вседозволенность. Вот и творили что хотели. Нет, я их души демону продам. Да, решено. А пока готовимся к бою.

Танки и пехота двинули, и артиллеристы стали снижать темп стрельбы, хотя миномётчики как раз нет. Хм, камера дрона показала уже массовое бегство бойцов нашей дивизии. Не выдержали обстрела. Похоже, тут и оборону держать некому. И штаб дивизии уходил, полка нашего тоже, горели машины и повозки. На своих двоих драпали. Ну, у нас в дивизии не все такие.

Всех бойцов тут полуоглушило, это мне с магической защитой хоть бы хны, поэтому, пробежав по ходу сообщения, я ткнул в спину Фёдорова и крикнул на ухо:

– Трёх бойцов в артиллерийский капонир. Быстро!

Тот кивнул, показывая, что понял, а я успел выглянуть из окопа и осмотреться. Убедившись, что все прячутся от обстрела, достал пушку и снаряды. Десять ящиков. Подбежавшие бойцы помогли раздвинуть станины, и я поставил каждого на своё место. Одного открывать затвор, второго заряжать, третьего подавать снаряды заряжающему.

– Смотри: кажу кулак – значит, бронебойный, это вот эти снаряды, пятерню – осколочный. Это вот эти. Понял?

– Да.

– Давай.

Обучив остальных, что делать, я встал к прицелу и, подкручивая маховики настройки, стал выцеливать первый танк. А тут выбора нет, все шесть одного типа, чешские тридцать пятые. Хотя нет, выбор был. Бить решил самые дальние, а не первые, чтобы следующие не укрывались за подбитыми. Впрочем, мощности снарядов хватит пробить сразу два танка. Расстояние – тысяча двести метров, для орудия вполне рабочая дистанция. Я показал кулак, и затвор сыто клацнул. После этого полуобернулся и сказал бойцам:

– Как скомандую «выстрел», закрываем уши и открываем рты, чтобы не оглохнуть. Поняли?

– Да, – вразнобой ответили те.

Бойцы были из новичков, не служившие, но за восемь дней их чуть поднакачали, подучили, поэтому я скомандовал:

– Выстрел!

Сам открыл рот, и бойцы тоже, да закрывая уши. Потянул за рычажок – и пушка подскочила, грохнув выстрелом. Танк чуть сместился, но я держал его в прицеле. Снаряд пробил низ лобовой брони и поразил двигатель, в него я, по сути, и целился. Тут точно надёжный выход бронемашины из боя, так ещё пожар может быть, а это гарантированный выход из строя. Спасёт только переплавка на металл.

Немец не вспыхнул, но экипаж полез наружу. Двое было. Медлить я не стал, сразу показал кулак, и подали следующий снаряд. Стреляная гильза, ещё дымящаяся от сгоревшего пороха, вылетела наружу, и её отпихнули в сторону. Довернув штурвалы наводки, я скомандовал:

– Выстрел!.. Выстрел!.. Выстрел!..

Второй танк вспыхнул сразу, аж столб мощного огня ударил из башенного люка. Третий снаряд поразил третий танк, но тот, покачиваясь, продолжал катиться да стрелять. Брали на испуг. Удивило. Вторым снарядом я его поразил, и тот нехотя зачадил. Только тут экипажи оставшихся трёх танков и двух бронемашин (кстати, к ним ещё пушечный броневик присоединился) поняли, что что-то не так. Победный марш уже не выглядел лёгкой прогулкой, а за танками шла пехота.

А что, тут нет линии обороны, справа и слева соседей нет. Немцы уже охватывали город, беря его в клещи. Дивизия, по сути, драпала. Однако ясно, что из ловушки, из мини-котла, вырвутся единицы. А вот штаб дивизии успевал. Поэтому тут у нас скорее видимость атаки была, и то потому, что кто-то остался и продолжал стрелять. Из сорокапятки, как я понял. Хотя то место, где она стояла, уже перепахали. Довольно долго две батареи гаубиц работали.

Четвёртый танк я подловил точно в борт и, видимо, попал в баки, он не сразу загорелся. Тоже додумался разворачиваться на месте, подставляя борт. Два оставшихся танка пятились задом,