– Что ты? У тебя руки были в крови.

– Да ведь это я вызвала милицию!

– А куда тебе было деваться? Ты просчиталась, подруга. Слушай, – Рашидов хлопнул себя по лбу, – а может, ты вступилась за мужа? Пришла в тот момент, когда он был связан, а сосед бил его ножом? И ты толкнула соседа. Или вначале ударила? Это меняет дело – убийство, совершенное по неосторожности. Наказывается лишением свободы до трех лет.

– Никого я не толкала!

– Или сосед стал угрожать тебе, и только после этого ты ударила его? Всего пару лет – убийство при превышении пределов необходимой обороны. На какой статье остановимся? Заруби себе на носу, подруга, – предупредил Рашидов, погрозив пальцем, – у меня достаточно доказательств повесить на тебя одну из двух статей. Советую выбрать последнюю, или я откровенно приштопаю тебе убийство по неосторожности. Судить тебя будут здесь, в Дагестане, усекаешь? Если у тебя нет денег на адвоката, суд предоставит тебе хо-орошего защитника – бывшего государственного обвинителя.

Рашидов стремительно прошелся по кабинету и возобновил беседу, неотрывно глядя на перепуганную женщину.

– Считай за мной. Руки у тебя были в крови, ее и сейчас можно найти на твоем платье. Кроме тебя, соседа и твоего мужа, в квартире никого не было. Твой муж не мог защищаться, поскольку сидел на стуле связанный. Тем более не мог нанести удар соседу. Так кто же ударил его или просто толкнул?

– Я, что ли?!

– А кто, я?.. Ты растерялась, вызвала милицию. Когда прибыла следственная группа, ты выглядела так, словно смерть мужа тебя нисколько не тронула. И я нашел этому объяснение: тебя в тот момент, кагытся, волновала собственная судьба. А ведь могла рассказать обо всем сразу.

– Я никого не убивала! – Ирина заплакала. Она понимала, что ей могут «приштопать» любую статью и вместо защитника подсунут обвинителя. Дагестанского. Здесь все свои. Отмотают на полную катушку. В одном случае это три года, в другом – два.

Сейчас она почувствовала себя пленницей.

– Скажу честно, – продолжил Рашидов, – мне выгоднее передать дело в суд, нежели закрыть его по причине смерти подозреваемого. Не тебя, – улыбнулся он, видя округлившиеся глаза Ирины, – я говорю про соседа.

– У меня есть однокомнатная квартира в Волгограде. – Она жалобно посмотрела на следователя. – Я могу продать ее.

– Предлагаешь мне взятку?

Санникова кивнула:

– Да.

– Сделаем по-другому. Ты понимаешь, что из этого здания у тебя одна дорога – в суд?

– Да. – Она впервые столкнулась с правовой машиной и поняла, что с тормозами у нее не все в порядке. Клинит руль, наезжая на кого попало. А ее угораздило попасть на горный серпантин.

– Я хочу помочь тебе, – милиционер с трудом выдавил из себя незнакомое слово. – Я заново составлю протокол с некоторыми изменениями. С твоих слов, в телефонном разговоре твой муж помянул какого-то компаньона. Слушай внимательно. Когда ты подошла к дому, то увидела человека, выходящего из подъезда. Он тебя не видел, а вот ты его хорошо запомнила. С твоей помощью мы составим его портрет, фоторобот. Ты распишешься в протоколе и можешь быть свободна. Только учти, – предупредил Рашидов, – первый протокол я буду держать в ящике стола. Его легко заменить.

– Как же я опишу внешность человека, если ни разу не видела его? – удивилась Санникова.

– Завтра я покажу тебе его фотографию, – пояснил милиционер.

Ирина, соглашаясь, кивнула. Пресс-релиз небогатый.

Вообще, фотографий у Рашидова было пять, все пронумерованы с обратной стороны, начиная с цифры 1. Завтра ему окончательно скажут, по какой именно составить фоторобот. Фамилий людей, изображенных на снимках, следователь не знал. Он усложнял себе жизнь, фабрикуя скорее всего настоящий «глухарь», но суета эта хорошо оплачивалась.

– Приедешь в Волгоград, продай квартиру, – посоветовал Рашидов Санниковой, – и купи жилье в другом городе. – Он бросил на стол конверт. – Здесь десять тысяч долларов. Хватит и на двухкомнатную. А пока сиди в гостинице и не высовывай носа.

Москва, Лефортово

Султан Амиров – первый из полевых командиров, обратившийся к братьям по оружию с призывом начать подрывную террористическую деятельность в России. Подавая пример, сам и осуществил первые теракты в российских городах.

Сидя за решеткой, он словно чувствовал, как день ото дня тает авторитет Басаева и Хаттаба. И отрадно об этом думать, и нет. Они в лесах и горах последнее время себя ничем не проявили, единственная заслуга – ловко прячутся. Даже террор против русских осуществляют мелкие командиры. Масхадов, сурово насупив брови, молчит. Молчит, и все. На любой вопрос не отвечает. Братец Мовлади стал компьютерщиком-летописцем, открыл свой интернет-сайт в Катаре и ну катать на всех командиров биографии! Информационный террорист. А вот проведенные Амировым массовые убийства мирных граждан, погибших от взрывов ночью, во сне, выходили сейчас на первый план. Годовщина одного взрыва – организатор Султан Амиров, «юбилей» другого – «автор» тот же.

Сидя за решеткой, Султан набирал вес. О нем периодически вспоминают, он – ужас, кошмар для всех россиян, живущих в многоэтажных «курятниках». Это он организовывал патрули вокруг домов, он запирал и опломбировал двери подвальных помещений, он снимал телефонные трубки и поднимал на ноги не только людей, но и собак. Он совал их носом в землю, он породил множество шутников, подражателей и вместе с ними срывал графики поездов, занятия в школах, заседания в учреждениях.

Нет смысла сейчас вести даже партизанскую войну, хотя можно оставить в горах того же Басаева – пусть пасется. Теперь важно продолжить подрывную войну. На каждый арест, на каждый выстрел российского военного в Чечне отвечать громким взрывом в доме его матери, жены, сестры.

Нужен авторитет, фигура, которая взяла бы на себя ответственность за теракты. Тем не менее братья по оружию порой откровенно насмехались над Султаном, не понимая, для чего он берет на себя даже то, чего не делал. Может, сейчас, в череду годовщин, до них дойдет?

У него есть последователи, хотя их впору называть тем же обидным словом «подражатели». То, что делают имитаторы, лишь слабенькие отголоски дел Султана, долетающие в крайнем случае до Ставрополья.

Ах, если бы оказаться на свободе! И приурочить! Так приурочить, чтобы сотряслись стены Кремля. О большем даже мечтать грешно: Султан Амиров на свободе! Он приветствует весь российский народ своим выходом на сцену. Гремит салют, чернеет небо, замертво валится публика. И это только начало. Впереди – знакомый уже кошмар, выпущенный на волю.

И деньги. Саудиты не поскупятся на воскресшего террориста. Умножатся потоки денежных вливаний в ИМЯ, раскрученное так, как не снилось ни одному лидеру.

Да, самое подходящее время снова показаться на подмостках. Но только чудо могло помочь Султану покинуть гостеприимное Лефортово.