– Френни! Корпоративный шпионаж?

– Я всего лишь пытаюсь восстановить доброе имя Бомонтов. Может, ты забыл, но наше имя кое-что значило. И мы это потеряли.

Лицо Филипа неожиданно смягчилось.

– Мы ничего не потеряли. Мы по-прежнему Бомонты. Ты не можешь вернуться. Почему тебе так этого хочется? Сейчас положение улучшилось.

Будь она проклята, если это не самая покровительственная вещь, которую сказал ей Филип.

– Улучшилось для кого? Не для меня.

Но брат непоколебим, черт бы его побрал.

– Мы все начали новую жизнь. Чэдвик и Мэттью основали свой бизнес. Байрон вернулся и счастлив. Даже с младшими все в порядке. Никому из нас не нужна «Бруэри», милая. Если ты пытаешься добиться именно этого.

Волна эмоций, которых Френсис не могла определить, угрожала поглотить ее. Именно этого она хотела. Но все оказалось не так. Дело в ней. Она хотела вернуть прежнюю Френсис Бомонт.

Френсис повернулась к Джо, которая немигающими глазами наблюдала за разговором.

– Прости, если испортила вам вечер. Мы с Этаном почти пообедали.

– Не проблема, – кивнула Джо.

Френсис не поняла, к кому та обращается, к мужу или к ней. Джо подхватила Филипа под руку.

– Оставь это, милый.

Филип окинул жену извиняющимся взглядом:

– Прошу прощения. Я просто удивился. И подумал…

Она догадывалась, о чем мог подумать Филип. И что могут подумать Чэдвик, Мэттью и даже Байрон, как только Филип все им доложит? Очередное неудачное приключение Френсис.

– Доверься мне, ладно?

Взгляд брата скользнул куда-то ей за плечо. Даже не глядя, Френсис поняла, что вернулся Этан. Она чувствовала его присутствие. При его приближении на шее выступили мурашки.

Рука Этана обвила ее талию жестом, который можно было охарактеризовать как исключительно собственнический. Филип заметил это, черт бы побрал его ясные трезвые глаза!

– Что же Логан, рад был познакомиться. Френсис…

Она расслышала в его тоне невысказанное «будь осторожна». Снова обняла Джо, поцеловала в щеку Филипа. Этан не отнял руки.

– Я скоро приеду, – пообещала она, словно именно об этом они разговаривали все это время.

Филип ехидно ухмыльнулся. Но больше ничего не сказал и вместе с Джо отошел к своему столику.

– Все в порядке? – осведомился Этан, продолжая обнимать ее за талию.

Френсис ужасно захотелось прижаться к нему.

– О-о, конечно.

Это не было ни ложью, ни абсолютной правдой. Для женщины, ведущей игру, рассчитанную на публичное признание, Френсис вдруг почувствовала себя обнаженной на виду у всех.

Этан прижал ее к своей груди.

– Хочешь уйти?

– Да.

Он отпустил ее ровно настолько, чтобы выудить из бумажника несколько сотен, и они устремились к выходу.

Этан подал ей пальто, прежде чем надеть свое. Френсис чувствовала тяжесть взгляда Филипа с другого конца ресторана.

И кстати, почему она чувствует себя, скажем так, странно? Дело не в том, что подумал Филип. Она не настолько наивна и не предавала фамильного имени, напротив, спасала его, черт побери! Держала друзей и родных близко, а врагов еще ближе! Это все. Больше ничего особенного.

Если не считать манеры, в которой Этан обвил сильной рукой ее талию и прижал к себе, когда они вышли из ресторана в ледяную ночь.

Когда они свернули с полупустого тротуара на ближайшую стоянку, где Этан припарковал элегантный «ягуар», он еще крепче прижал ее к себе.

Открыл ей дверь, завел машину.

Правда, ни на чем не настаивал. Впрочем, ему это и не нужно. Все, что он сделал, – взял ее за руку.

Когда они приехали в отель, Этан отдал ключи парковщику, который приветствовал их обоих, назвав по имени. Они вошли в вестибюль, и на этот раз Френсис положила голову ему на плечо.

Она не должна тревожиться теперь, когда кто-то в семье узнал о ее независимых интересах. Особенно Филип, в прошлом главный плейбой в семье. Она не нуждается в их одобрении, более того, не хочет его.

Однако внезапно Френсис почувствовала себя брошенной на произвол судьбы.

Они не остановились посреди вестибюля, не набросились друг на друга, как планировали. Вместо этого Этан проводил ее к лифту и, пока они ждали, приподнял ее подбородок рукой в перчатке и поцеловал.

«Будь ты проклят, – думала Френсис, вздыхая в его объятиях. – Гори в аду за то, что был тем, кем казался: сильным, жестким, умелым игроком, да при этом еще и честным, искренним, заботливым.

Френсис не верила в любовь. Почти не верила в привязанность. Увлечение – да. Она знала, что это существует. И похоть. Подобные увлечения горели жарко и быстро и тут же выгорали.

Так что нет, это не любовь. Ни сейчас и никогда. Просто симпатия, не более того. Этан ей симпатичен, как и она ему. Возможно, они даже сумеют стать друзьями. Не правда ли, это нечто совершенно новое – быть друзьями с будущим мужем?

Двери лифта открылись, и Этан прервал поцелуй.

– Поднимемся? – прошептал он, лаская ее щеку. Почему все должно складываться именно так? Почему нужно внушать ей, что она ему небезразлична?

Почему он заставляет ее думать, что небезразличен ей?

– Да, – дрожащим голосом пробормотала она.

Они вошли в лифт.

Двери за ними закрылись.

Прежде чем Френсис успела прислониться к стене, Этан схватил ее в объятия, притянул к себе. Она прильнула к его широкой теплой и твердой груди. Когда в последний раз ее так обнимали? Дни, когда она навещала маму, можно не считать. Мужчины хотели от нее многого: секса, известности, состояния Бомонтов. И наконец, в очередной раз секса. Но никогда столь простого и естественного, как объятия без всяких условий и ожиданий.

– Я в порядке, – попыталась сказать она.

Этан усмехнулся.

– Уверен, что так и есть. Ты, без сомнения, самый крепкий орешек, который я когда-нибудь встречал.

Френсис против воли расслабилась в его объятиях.

– Ты это говоришь просто так.

– Вовсе нет.

Этан ослабил хватку ровно настолько, чтобы взглянуть ей в глаза.

– Я серьезно. Ты женщина, закованная в доспехи из самой крепкой в мире стали, в которых нет ни единой щелочки.

Почему-то защипало глаза. Френсис проигнорировала это.

– Прибереги это для публики, Этан.

Что-то жесткое мелькнуло в его глазах.

– Я говорю не для публики, Френсис. Поверь, это чистая правда.