— Может, чаю? — не дала мне договорить начатую глупость молодая хозяйка.

И тут же появилась прежняя — с пирогом. И начала расспрашивать меня про родителей, даже не присев к столу.

— Я очень надеюсь, что они приедут в гости и сами расскажут о своём житье-бытье, — ушла я от основных вопросов. — На расстоянии о проблемах не рассказывают, так что у них все хорошо. Для меня. Как и у меня все хорошо для них.

— А у тебя не хорошо, разве? — улыбнулась смущенно тетя Света и присела на край стула.

— Меня собака не любит. Хотя я единственная, кто ее кормит. А в остальном все хорошо. Ну… Мама тут тете Наде уже все рассказала, какая я ужасная карьеристка и прочее, прочее, прочее… Я не буду начинать, ладно? Можете у неё узнать подробности…

— Слава… — ахнула тетя Света растерянно.

— Я не… Просто тут все, кому не лень, включая моих родителей, не признают за мной право строить мою жизнь по моим правилам. Я не собираюсь распространяться о своей личной жизни при посторонних ушах.

Теперь я не могла податься вперёд и вскочить со стула тоже не могла: Джек вцепился мне в плечо, точно клешней из автомата-хватайки. Только он не выдернет меня из пьяного болота словоблудия, не сумеет…

— Вот твой чай…

Даша мне его подставила, а Джек удержал на столе чашку, когда я случайно поддала блюдце рукой. Всего две рюмки, зато полные и без закуски… Меня унесло, как домик Элли… С концами.

— Тетя Света, люди иногда принимают странные решения. Главное, чтобы они были взаимными. У мужа хорошая работа в Москве, а у меня шанс продвинуться в Питере, так что мы решили на год разъехаться. Пока на год, а там как с работой попрет.

— А дети как же?

— Детей мы поделили поровну, чтобы никому не было обидно. Старший в школу ходит, поэтому остаётся в Москве с папой, а мелкая со мной… Вернее, с няней тут. Вот и все. Ничего интересного. Бизнес, ничего личного, как говорят.

— Как говорят в Москве, которая слезам не верит… — выдал тот, кто пытался примирить меня с Серёгой.

— Богатые тоже плачут, — усмехнулся пьяный дружочек после очередной рюмки. — Или нам бы их проблемы. Я бы тоже жену куда-нибудь отправил… Только она никуда не хочет ехать… Сколько ты за Женькину дачу отвалила?

— Слушай, заткнись, а?

Мое плечо получило свободу — Джек вскочил, но я, не глядя, ткнула ему пятерней в грудь, чтобы не двигался с места — придурок.

— Она уже давно не Женькина была, — выдала я спокойно. Перед глазами картинка плыла, но в мозгах прояснилось. Наконец-то! — Женька мне бы ее не продал, да и я бы у него не купила. Я присмотрела дачу за речкой, на той стороне. Эту мне подсунул риэлтор.

— И ностальгия взыграла?

Серёга подался вперёд и снес локтями тарелку. Тетя Света подскочила убирать, и Даша ринулась на помощь. Серёга с пьяной улыбкой рассыпался в извинениях и даже сполз под стол помогать, но Юрка выдернул его обратно и удержал в сидячем положении.

— Здесь живет няня, которой я доверяю. И дети, с которыми может дружить мой сын. Ностальгия — это для неудачников.

— А… Ну да… Ты удачница с дачей! А сын же в Москве с папой? Неа?

— Пока он со мной здесь. Сереж, ты завтра все равно ничего не вспомнишь…

— А ты на это надеешься? — спросил он ехидно и оттолкнул удерживающую его руку.

Я тоже убрала свою — с груди Джека: даже на секунду забыла, где рука… Главное, голова была на месте. У меня. Про остальных я ничего не знала.

— Я надеялась посидеть в теплой компании, а не вот это все… Юр, налей еще, и я пойду.

— Не надо…

Это Джек выудил у меня из рук рюмку, и Юрка кивнул:

— Хватит, Слав. Все здоровье мое пропьешь… Давай чай… Мать пирогов напекла… Твоих любимых…

— Ты еще, типа, помнишь, что я люблю…

Чуть не сказала — кого. Удержала язык за зубами, хотя вообще не стоило его выпускать на свободу. Свободу от мозгов!

— А то думала… Ты там это… Если какая мужская помощь нужна, не стесняйся… Без проблем, слышишь?

— Слышу, слышу… — Только не смотрю, назад. Так и не сел обратно на стул, в затылок мне дышит. — У меня на ближайший месяц есть в доме мужчина тринадцати лет от роду. Меня надрали со стиралкой, не стали подключать. Так мой лопух с помощью Ютуба и своей такой-то матери все подключил. Он у меня тут за месяц пройдет курс молодого бойца, потому что его папочка в сорок пять не отличит плоскогубцы от кусачек…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В Москве нужны, наверно, пассатижи, как в русской бане лыжи! — поиздевался над великим наследием Серега, который и раньше не умел вовремя затыкаться, и самые ехидные замечания мы получали в свой адрес именно от него… Пару раз Джек даже съездил ему по роже: без обид, но товарищ не заткнулся все равно… Доставал нас до самой присяги.

— Мне, наверное, все-таки пора домой, а кому-то в баню…

— Так лучшая банька была у Женьки…

— Сколько хочешь напрашивайся в гости, все равно не приглашу. У меня злая собака… Но хозяйка еще страшнее. Ладно…

И я снова не встала из-за руки Джека:

— Особенно хозяйке удался чай… — решил и он блеснуть остроумием.

— Чай я выпью…

Только сначала сниму твою руку с моего плеча — спокойно. Главное, получить первый шок, теперь я сбрасываю тебя с себя, как ненужную пылинку.

— Если только не поперхнусь от очередного Серегиного остроумия.

— Давайте уж почтим минутой молчания нашу прежнюю дружбу…

Да, Юра, а тебе лучше вообще было помолчать. Я и без тебя похоронила и любовь, и дружбу — не нужно ничего перезахоранивать, больно.

— Черт! — нарушила я тишину, чуть не облившись.

Руки дрожат — с трудом набрала сообщение Владу, звонок которого пропустила: «Не могу говорить сейчас». Тут же пришло: «Где ты? Не смей скидывать мой звонок!»

Где я? А это уже интересно… С чего он взял, что я не дома?

— Я сейчас вернусь.

Я не знаю, кому именно это сказала — скорее Джеку, который снова отодвинул от меня чашку. Боги, я что, настолько пьяна? Собравшись с мыслями и сговорившись с ногами, я спустилась на три ступеньки и чуть не зацепилась за последнюю, а ведь светло — белые ночи, черт возьми! И Влад — черт возьми, что тебе в такой час приспичило?