начал натягивать форменные брюки. Неудобные, но все же свободнее, чем джинсы, которые он обычно носил, и легче налезающие поверх шарнирного бандажа на колене.

Встав, Иона попрыгал на одной ноге, прислонился к стене, застегнул рубашку и повязал галстук. Затем надел китель, одернул его и посмотрел на свое отражение в зеркале на двери шкафа. Швы на голове сняли, но шрам оставался заметным. Пока Иона стригся почти наголо, и время от времени ему по-прежнему казалось, что из зеркала смотрит кто-то другой. Китель тоже висел мешком. Со времени ранения Иона потерял мышечную массу, но не так много, чтобы это стало заметно со стороны.

Затянув ремень на лишнюю дырочку, Иона закрыл дверь шкафа. В мелькнувшем мимо зеркале он заметил стоящую за его спиной фигуру.

Господи! Иона чуть не упал, резко обернувшись. Позади него никого не оказалось. С бьющимся сердцем он доковылял до прихожей. Пусто. А ты чего ожидал? Входная дверь заперта. За дверью спальни на плечиках раскачивалась его кожаная куртка. Он снова посмотрелся в зеркало и увидел таращащееся на него бледное лицо. Вот так-то, видишь?

Расправив плечи, Иона развернулся в тесной прихожей. Завязать шнурки с негнущейся ногой стало, как всегда, развлечением для сильных духом, но наконец Иона приготовился к выходу. Надев фуражку, он глубоко вздохнул.

И отправился на прощание с Гевином.

Глава 10

Воротник натирал Ионе шею. Он в очередной раз попытался ослабить его пальцами, потом подумал и опустил руки. Перестань возиться. От этого время быстрее не пойдет.

Сидеть на скамье оказалось жестко и неудобно. Поминальная служба проходила в невзрачной церкви, внутри которой пахло холодной сыростью и воском. Перед алтарем на пюпитре стояла в рамке большая фотография Гевина. С нее смотрел постаревший на десять лет друг. На лице появилось больше морщин, но чуть прищуренные глаза и дерзкая улыбка остались прежними.

После того как Флетчер рассказал ему об Оуэне Стоксе, у Ионы голова шла кругом. Однако ему удалось успокоиться, пока он ехал в такси, а в благоговейной тишине церкви он понял, что нужно действовать тоньше, а не обрушивать на людей град вопросов. Во всяком случае, он не знал, кто бы мог на них ответить. Сразу после выписки из больницы Иона поговорил по телефону с Мари. Как он и предполагал, разговор получился трудным, но стало ясно, что собеседница тоже не очень-то много знает. Если вообще и владеет информацией, то гораздо меньше Ионы, хотя заплетавшийся язык мешал понять смысл ее слов. Она или крепко выпила, или употребила наркотик. Или и то и другое. Однако Иона не винил женщину – у Мари убили мужа, а тело его так и не нашли.

В церковь пришло не так много людей, как предполагал Иона. Мелькнуло несколько полицейских мундиров, хотя не столько, сколько он ожидал. Иона гадал, не появится ли там Крисси, но не заметил ее. Не удивился и не пожалел о ее отсутствии, поскольку это избавляло его от необходимости решать, рассказывать ей об Оуэне Стоксе или нет. До подобного разговора вполне могло дойти, но Иона не хотел вмешивать бывшую жену, пока сам не разузнает о ситуации больше. Крисси куда быстрее его смирилась с гибелью сына, насколько Иона знал, она даже снова вышла замуж. Швырни Иона гранату в ее новую жизнь, и это понравится ей куда меньше, чем если бы Флетчер поблагодарил его за то, что он ей все рассказал.

Пока лучше сидеть тихо.

Священник заканчивал службу. К счастью, прощание длилось недолго, лишь начальник отдела уголовной полиции произнес короткую и довольно невнятную траурную речь. Нараспев прочли заупокойную молитву, сказали еще несколько слов и включили прощальную музыку. Ею оказалась «Аве Мария», которая, Иона знал, вряд ли относилась к любимым Гевином. Включили запись, но под гремевшими эхом сводами церкви грустная мелодия звучала на удивление мощно. Торжественность момента испортила раздавшаяся с края скамьи негромкая басовитая отрыжка. Иона искоса посмотрел на сидящего там коренастого мужчину, легонько ударившего себя кулаком в грудь.

– Пардон, – пробормотал он.

Очень мило.

Музыка смолкла, и служба закончилась. Иона остался сидеть, когда начали вставать и выходить люди с передних скамеек. Первой шла плачущая Мари, которую с обеих сторон поддерживали пожилой мужчина – как догадался Иона, ее отец – и мальчик-подросток, такой же долговязый, как Гевин, и с такой же темной курчавой шевелюрой. Иона почувствовал острую боль, когда понял, что это, наверное, Дилан. Господи, когда же он так вырос? В последний раз, когда он видел сына Гевина, тому исполнилось… Сколько? Шесть лет? Семь? Десять лет назад. Сам считай.

За ними шли две женщины, чье сходство с Мари говорило, что это ее сестры. Затем потянулись сидевшие на других скамьях, но вскоре настала очередь Ионы. Он подождал, пока выйдет сидевший с краю коренастый мужчина, и поковылял на костылях следом за ним.

Вышедшие из церкви собрались во дворе, но начали быстро расходиться. Почти все полицейские в форме направились к ждавшим их за оградой машинам. С облегчением заметив, как сворачивались и уезжали репортеры и съемочные группы, Иона встал в конец небольшой очереди из желающих выразить соболезнования вдове. Очередь уменьшалась, и он все сильнее нервничал. Наблюдая за неуверенными и неестественными рукопожатиями и слушая смущенные слова сочувствия, Иона заметил стоявшую несколько в стороне от присутствовавших сержанта Беннет. Ее черная кожаная куртка и джинсы смотрелись вполне естественно в траурной атмосфере. Флетчера видно не было, а лицо Беннет не выражало ровно ничего, когда она бросила на Иону беглый взгляд. На всякий случай он сдержанно ей кивнул, когда очередь еще немного сдвинулась.

Прямо перед ним разговаривал с Мари сидевший в церкви коренастый мужчина. Слов Иона не слышал, но тут соболезнующий отошел в сторону и настал черед Ионы выразить сочувствие. Мари надела черное платье, на ее лице лежал толстый слой косметики, проигрывавший битву со слезами. Издалека она выглядела почти такой же, какой он ее помнил. Другая прическа, возможно, она чуть располнела, но в остальном не очень изменилась. Когда Иона приблизился и почувствовал запах ее духов, он заметил морщины и одутловатость, которые не смогли скрыть румяна и тональные кремы.

Он сделал глубокий вдох.

– Мари, мне искренне жаль…

Продолжить он не смог. Мари шагнула к нему и так внезапно обвила шею обеими руками, что Иона покачнулся на костылях.

– Ой, Иона…

Он, как мог, обнял ее в ответ. Его обдало слащавым ароматом духов, недостаточно сильным для того, чтобы скрыть запах перегара. Пока