«Наверное, опять придется ждать», – подумал я и нажал на кнопку.

То, что случилось далее, было более чем неожиданно. Яркая вспышка света, а потом помню только, как стал медленно проваливаться в глубокую темную яму. Время и пространство исчезло. Очнулся я, лежа в клумбе, как раз посреди грядки с лукоподобным цветами.

В голове гудело то ли от воя приближающихся сирен, то ли от землетрясения в мозгах. Не суть важно. Попытавшись подняться, я сбросил с себя входную дверь из пластика. Ее внешняя поверхность спасла мне жизнь, а внутренняя основательно спеклась.

Сирены приближались с каждой секундой.

«Валить бы отсюда», – подсказывал внутренний голос.

Случайный прохожий уставился на меня как на примадонну и попытался выказать учтивость:

– Вы в порядке?

– В полном, – отвечал я, поднимаясь с колен.

Не прошло и минуты, как объявилось еще несколько искателей зрелищ, которые тут же распоясали свои слащавые речи и внесли критические замечания:

– Негодники!.. Натворили бед!..

Когда стало ясно, что все мои кости целы и на месте, я бросил прощальный взгляд на то, что осталось от «Центра» и поспешил скрыться дворами.

– А этот куда? – доносилось в след.

«Куда надо», – думал я.

Мои странствия среди окольных путей длились почти вечность. За это время многие люди шарахались от меня, испуганные моим видом, а я шарахался от них, испуганный их присутствием. Ближе к вечеру я добрался до своей квартиры. Дрожь в руках долгое время не позволяла попасть ключом в замочную скважину. Куда проще оказалось скинуть ботинки и всю остальную, пришедшую в негодность, одежду.

Наспех обмывшись, я нырнул с головой в кровать и отрубился. И мне что-то приснилось. Что-то что действительно было сном…

«Ненавижу зиму! Вот, блин, угораздило родиться в умеренной зоне.

Пробираясь между грязно-серых многоэтажек, я пытался идти как можно быстрее. С одной стороны это позволяло выделять небольшое количество механического тепла, а с другой – попросту успеть не замерзнуть.

– В некоторых районах к вечеру может резко похолодать, – сообщил усатый телеведущий в утреннем выпуске новостей.

При этом вставная челюсть очередного метеобога так комично пыталась выпрыгнуть из его рта, что я с превеликим трудом удержался от истерической смехопатии.

– Можно подумать, сейчас на улице месяц май. Теперь я понимаю, почему вымерли динозавры.

Творящаяся на улице климатическая подстава более чем удручала. Уже почти месяц на улице стоял пятидесятиградусный мороз, и никто не знал когда все это кончиться.

За пять минут прогулки на свежем воздухе я понял, что напрасно не посетил магазины типа «Бикини из солнечного Магадана» или «Иван Денисович меняет профессию».

В своей легонькой одежде я был похож на очередную реинкарнацию Остапа. В Рио, конечно, меня не ждали, а вот черное солнце Эфиопии хотело меня целиком и полностью.

Когда я подходил к остановке, мне почему-то вспомнился вчерашний разговор с женой.

– Дорогой, когда же ты, наконец, приедешь?

Взволнованный голос Анастасии вылил очередное ведро тоски на мое нежное сердце.

– Милая, я никак не могу ускорить процесс. Ты же знаешь, на что способна бюрократия в России.

– Но ты должен был приехать еще позавчера. Они хотя бы объяснили, в чем причина задержки?

– Боюсь, они даже на это не способны.

– Может тебе следует переступить через свои принципы и оказать им финансовую помощь?

– Настюш, я сделал это неделю назад.

– И что?

– Как видишь я до сих пор в Твери, а не в Эфиопии.

– Но мы не можем начать раскопки без тебя. Неужели они не понимают?

– Такое чувство, что остатки их убогих мозгов вымерзли окончательно и бесповоротно.

– Кстати о морозах. Ты там еще не оледенел?

– Не парься. Мои предки жили в Сибири. Да и ждать осталось совсем чуть-чуть.

Вот так и прошел наш разговор. А сегодня мне предстояло в очередной раз посетить специалистов по замутнению мозгов.

– Здравствуйте, господин Чайкенфегель.

Столоначальник встретил меня как всегда радушно, однако это совершенно не сулило решения моих проблем.

– У вас есть для меня новости?

Чиновник спонтанно насупился и сделал вид, что что-то ищет на своем письменном столе.

Через полчаса изощренных поисков он, наконец, воскликнул, – «Ах, да вот же она!» – и схватил бумагу, все это время лежавшую у него под носом.

– Вам разрешается выехать в четверг, – сообщил чиновник, изобразив совершение обряда ознакомления с содержимым документа.

Живущая в моей голове электронно-вычислительная машина по фамилии «мозг» принялась отчаянно перемалывать полученную информацию, жутко скрипя несмазанными деталями.

– Но ведь сегодня понедельник! – раздраженно воскликнул я.

– Мне очень жаль, господин Чайкенфегель, но это максимум моих возможностей.

– Ладно, – ответил я, поумерив свой пыл, – Спасибо и на этом.

Спустя три часа я вышел на улицу, держа в руках папку со всеми документами, которые требовались для непродолжительной иммиграции в Эфиопию.

Вернувшись домой, я долго топтался в прихожей, репетируя показательное выступление аборигенов племени тумба-юмба. Когда же руки и ноги слегка оттаяли, я зашел на кухню с твердым намерением согреть чайник. Но тут я заметил стоящую под окном «Ниву».

Собираясь поутру в «бумажный дом», я видел, как ее хозяин пытался оживить мотор. Машина стояла на том же месте, дверца была распахнута, но движений человеческих существ в ней или рядом не отмечалось.

– Пойду помогу бедолаге, – решил я.

Однако когда я оказался перед машиной, крупнозернистые мурашки забегали по моей спине и я впервые в жизни ужаснулся. На месте водителя сидело то, что когда-то было хозяином авто, а теперь представляло собой посиневший и покрытый инеем труп, который скрюченными пальцами впился в ключи зажигания.

В порыве ужаса и отвращения я собрался бежать прочь, но чудовищный грохот заставил меня обернуться.

– Твою мать, – прошептал я под впечатлением от увиденного.

Сметая у себя на пути здания, столбы электропередач, одиночно стоящие деревья и другие псевдопрепятствия, на меня неслась гигантская ледяная глыба. Бежать было бесполезно, и я понял, что это конец.

Когда она поглотила меня и все прилежащее, я был все еще жив и думал о том, что все могло сложиться иначе…».

После легкого подрагивания мои глаза открылись. Ночь прошла и уже рассвело. Попытка сползти с постели отдалась болью во всем теле, но горячая ванна вернула меня в строй. Отыскав в шкафу чистую одежду, я оделся. После этого сунулся в холодильник. Там было шаром покати, а желудок настойчиво требовал пополнения. Пришлось идти в магазин.