Обстоятельства оккупации турками Никеи до конца не ясны. Принято считать, что город был потерян во время провального мятежа, поднятого Никифором Мелиссеном и совпавшего по времени с восстанием, поднятым самим Алексеем Комнином против императора в 1081 году. Мелиссен, принадлежавший к одному из могущественных семейств Малой Азии, на пути к Константинополю получил поддержку народа: «Жители городов признавали его как императора римлян и сдавались ему», – писал один автор несколько десятилетий спустя. «Он, в свою очередь, отдавал их во власть турок, и в результате все города Азии[25], Фригии и Галатии быстро оказались под властью турок; [Мелиссен] же во главе многочисленной армии затем занял Никею в Вифинии и из этого города искал возможность овладеть державой ромеев»{164}. Вероятно, Мелиссен передал Никею – а также много других городов Малой Азии – в руки турок. Однако проблема в том, что впоследствии Мелиссена сделали удобным козлом отпущения, не в последнюю очередь из-за того, что он доставил Алексею серьезные проблемы и был сослан в монастырь до конца жизни{165}. Обвинения в его адрес выглядят довольно неубедительно: они, вероятно, придуманы зятем Алексея I Никифором Вриеннием (он написал свой исторический труд по просьбе супруги императора){166}.

На самом деле более естественно и логично объяснить передачу Никеи договоренностью между Сулейманом и Алексеем I, достигнутой в 1081 году. Ведь если Алексей I сразу после захвата власти направил нового правителя в Диррахий, то не менее важным шагом с его стороны было и назначение в Никею человека, которому он мог доверять как своему наместнику в этом городе. То обстоятельство, что никто из византийцев не был направлен в Никею сразу после узурпации власти Алексеем, наводит на мысль о том, что для сохранения контроля над городом были предприняты другие шаги: иными словами, его передали в руки Сулеймана. Поэтому неудивительно, что в некоторых хрониках правителем Никеи называют турка{167}.

Решение доверить Сулейману власть в Никее не было безупречным (хотя и не из-за трагических последствий этого поступка). Проблема заключалась в том, что к началу 1090-х годов Сулейман умер, а его преемник Абу'л-Касим оказался совсем другим человеком. В итоге максимально затруднить получение ответов на вопросы о том, как, когда и почему Никея оказалась занята турками, стало важной частью защиты репутации императора. Поэтому факт, что виновником потери Никеи на основании имеющейся информации можно считать никого иного, как императора Алексея I Комнина, полностью подрывает неоднократно и преднамеренно высказываемые в «Алексиаде» утверждения о том, что вся Малая Азия была потеряна до его прихода к власти.

Попытки скрыть правду облегчались тем, что, хотя в Византии в XI и XII веках было написано много исторических трудов, все они, за исключением двух, заканчиваются на моменте завоевания власти Алексеем I или же начинаются с начала царствования его сына и наследника Иоанна II{168}. Даже после смерти Алексея I писать о нем было трудно, да историки, как правило, и не пытались это делать. По большей части это объяснялось тем, что семья Комнинов предпринимала значительные усилия к поддержанию образа и репутации императора как основоположника династии{169}.

Тем не менее ответственность Алексея I полностью скрыть не удалось. По крайней мере от хорошо информированных западных хронистов не укрылось, что к чему. Историк Первого крестового похода Альберт Аахенский знал, что Никея была потеряна Алексеем I, хотя и не был осведомлен о деталях. Он пришел к выводу, что это произошло после того, как турки обманули императора{170}. Когда Эккехарду из Ауры сказали, что император сдал город туркам, он пришел в ужас, обвинив Алексея I в совершении самого отвратительного преступления – передаче мусульманам этой жемчужины христианства. Однако Эккехард не разобрался в ситуации – он думал, что Алексей отказался от Никеи где-нибудь после 1097 года, тогда как на самом деле император отдал город в руки турок в 1081 году{171}.

Впрочем, главные проблемы возникли не в Никее или в западной части Малой Азии, а гораздо восточнее – в Антиохии. Последствия этих процессов оказались катастрофическими. Подобно Никее, Антиохия являлась важнейшим городом восточной половины Византии: она представляла собой крупный экономический, стратегический и религиозный центр (в нем размещался патриархат). Правитель Антиохии являлся одним из самых высокопоставленных чиновников империи{172}. Для императора было важно, чтобы, как и в случае с Никеей, власть в Антиохии была в руках лояльного ему наместника, человека, который не стал бы пользоваться пребыванием Алексея I где-нибудь в отдаленной части империи, чтобы организовать заговор против него. Казалось, что военачальник Филарет Врахамий, который неоднократно проявлял себя на восточных границах, удовлетворяет этим требованиям. Однако Филаретом вряд ли можно было управлять. «Он был превосходным военачальником, – писал один византийский историк, хорошо знавший Филарета, – однако он никогда не стал бы подчиняться чьим-либо приказам»{173}.