– Порох нужен, полагаю – бочонок малый.

Порох с пороховых мельниц получали в дубовых бочонках. Малые, на пять ведер, для затинщиков, а большие – на двадцать, пушкарям шли.

– Зачем тебе? – удивился голова.

– Пострелять, дабы на цель наводить умели да выстрела не боялись.

Фёдор видел стрельбу из тюфяков. Не то что лошади, люди пугались. Громкий звук выстрела, сноп огня, облако дыма! Подумал голова и разрешил:

– Только уйди подальше куда, а то и стражу городскую испугаешь, и селян в деревне.

Фёдор это сам понимал, присмотрел заранее длинный и широкий Соловьёв овраг. Получив порох, свинец и пыжи, утром десяток под водительством Фёдора отправился в овраг. На плечах тяжёлые затины, на поясах мешочки с огненными припасами болтаются. Спустились в овраг, здесь тень от склонов, солнце ещё высоко не взошло. Расположились с одной стороны. Посредине пень от спиленного дерева, на другом краю – деревья. Пень Фёдор решил использовать в качестве цели. Отсчитал от пня тридцать шагов, расстояние мизерное, если судить по боевым меркам. Затинщики зубоскалили, но, чувствовалось, побаиваются, нервничают.

– Встать шеренгой! – скомандовал Фёдор. – Смотреть всем!

Медленно, чтобы запомнили, показал все приёмы. Зарядил затину, поджёг фитиль, прицелился. Грохнул выстрел. Облако дыма затянуло всех стрельцов. Кто-то уши заткнул, другие – носы. Ничего, привыкнут. А один кинулся к пеньку, стал искать, куда попала пуля.

– Есть! – заорал он. В самый верх!

– Теперь давай ты, – ткнул пальцем в грудь стрельцу Фёдор. – Остальным затины заряжать.

И пошло чередом. Один стрелок сменяет другого. Фёдор не ставил задачу, чтобы все попадали в цель. Пусть заряжают, привыкают обращаться с затиной, грохоту выстрелов и дыму. К обеду все изрядно устали, затина тяжёлая, отдача с непривычки сильная. Но уже уши не затыкали и от запаха пороха не морщились и не крестились. Назад, к воинской избе, шагали бод-ро, предвкушая обед и отдых. После обеда Фёдор дал людям отдохнуть, умыться. От чёрного пороха лица и руки в копоти были. А потом второй заход в овраг. За день третью часть бочонка пороха ушла. Зато десяток его перестал бояться своего оружия. Три последующих дня стреляли уже прицельно, пальбы меньше, но результативнее. Стрельцы уже спорить стали, кто попадёт точнее.

С каждым днём Фёдор отводил десяток от пня всё дальше. Как говорил ему оружейный мастер – сто пятьдесят шагов почти предел. Пуля-то и дальше летит, только точности нет. Постепенно выявилась троица метких стрелков, на них Фёдор возлагал надежды. Не каждому дано быть метким стрелком, впрочем, как и биться сабельным боем. Сабли у стрельцов тоже были, но при Иване Грозном их заменят на бердыши. В бою бердыш не только холодное оружие, но и опора для пищали, как позже стали называть затины.

Фёдор справедливо полагал, что только еже-дневные занятия способны привести к мастерству, но стрелецкий голова думал иначе.

– Зачем огненный припас переводить? Он денег стоит, с меня спросят.

И попробуй начальству доказать, что в бою все упущения большой кровью выйдут. Пришлось из своей мошны деньги доставать, покупать в Пушкарском приказе. Да ещё амбала с подводой нанимать, чтобы до полка привезти. Всё же два бочонка уже вес изрядный, под мышками не унесёшь. Со свинцом попроще было, как и с пыжами.

Некоторые из десятников, глядя на Фёдора, тоже своих ратников учили, другие в рот стрелецкому голове смотрели, считали – лишнее это. А всё рассудил случай, когда воевода в полк приехал, да со свитой.

Полк только сформировался, набрали людей и коней, воевода приехал посмотреть, как исполняется государево поручение. Стрельцов построили, воевода прошёлся, внешним видом доволен остался. А потом предложил стрелецкому голове показать умение в стрельбе. Хитёр голова, сразу на Фёдора показал. А только воевода пожелал видеть, как весь десяток палит. В качестве мишени обрубок бревна поставили, отсчитав сто двадцать шагов. Приезжее начальство и голова в сторону благоразумно отошли.

– Ребятушки, работаем спокойно, как учил, – как мог наущал Фёдор.

Зарядили затины довольно шустро.

– Целься! – приказал Фёдор и сам вскинул оружие. – Пли!

Грянул нестройный залп. Несколько затинщиков явно попали в бревно, потому как оно упало, да и видели все, как от деревяшки щепки летели. Голова стрелецкий сияет. Как же, не подкачал Фёдор и десяток его. И воевода усы довольно оглаживает, не зря государева казна тратилась. Да Фёдором не ограничились. Воевода вдоль строя прошёлся, пальцем в десятника Онуфрия ткнул:

– Теперь ты со своим десятком удаль и умение покажи.

Вот тут осечка случилась. Стрельцы Онуфрия заряжали затины долго, залп нестройным вышел, практически каждый по готовности стрелял, а в бревно не попал никто. Воевода нахмурился, долго выговаривал стрелецкому голове и уехал недовольный. Голова разнос устроил десятникам и сотникам, пообещав стрельцам запретить на ночь домой уходить, пока стрелять не научатся. За такие упущения в службе запросто снять могут, да перевести в отдалённый гарнизон, куда-нибудь на Соловки. Да мало ли на Руси медвежьих углов?

На следующий день голова приказал всем устроить стрельбы. Результат после обеда проверял сам. Единственный десяток, не ударивший в грязь лицом, был фёдоровский. После крупного разговора с воеводой в глазах головы Фёдор как десятник здорово вырос. Уже после стрельб стрелецкий голова вызвал его к себе, для разговора с глазу на глаз.

– Посоветоваться хочу. Как быстро дело наладить?

Затины в государевом войске дело новое, опыта никто не имеет. Голова с десятником советоваться не стал бы. Всё же он из дворянских детей, а Фёдор простолюдин. Да выбора не было. Фёдор и присоветовал:

– Отдай всех десятников под моё начало на седмицу. Только жалоб их на притеснения с моей стороны не слушай. Обучу не хуже своего десятка, а потом каждый научит своих людей.

– Ты прямо мои мысли прочитал! – вскричал голова. – С завтрашнего дня делай с ними что хочешь, хоть палками бей, а выучи.

– Порох и свинец дашь?

– Возьми в амбаре.

Холопов в войске палками били, но без членовредительства. И в дальнейшем применяли телесные наказания – прогоняли через строй солдат, которые били несчастного шпицрутенами. Били при Петре, Павле Первом, Александрах, даже при Николае Втором. Фёдор битья палками не приветствовал и рукам волю не давал, как некоторые десятники, раздававшие стрельцам зуботычины. Хватит, сам настрадался в детстве от старосты.

Утром, после молитвы в воинской церкви, не только десятники построились, но и сотники, хотя вчера об этом разговора не было. Прихватили бочонок с порохом, рубленый и обкатанный свинец, затины – и в овраг. До полудня учились быстро и грамотно заряжать оружие. Сотники недовольство проявлять стали. Фёдор заявил: