Потому что там, недалеко, буквально в нескольких шагах от нас, плавала Офелия. В белом платье. И вокруг нее – как в моем дурацком сне – плавали эти маленькие белые цветы, которые называются… как-то по-дурацки. Кашкой…

– Не смотри туда, – приказала я Варьке.

Голос стал хриплым, Варька кивнула, но продолжала смотреть, при этом губы у нее дрожали. Мне ничего не оставалось делать, как схватить ее в охапку, прижать лицом к своей груди и потащить вверх. На руках. Хорошо, что я тренированная барышня, я с этой задачей справилась.

Наверху, отдышавшись и опустив Варьку на землю, я строго сказала:

– Так. Сиди тут. И никуда не уходи! Ты меня поняла?

Варька кивнула.

Я поняла, что на этот раз она будет послушной. Она была слишком напугана, чтобы своевольничать.

Оставив Варьку наверху, я вновь спустилась к берегу. Осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрой траве, почти сползла к самой реке. Пошла к Асе. Помочь ей уже было ничем нельзя. Я потрогала ее руку, приподняла веки и по пятнам Лярше быстро установила, что Ася уже часов шесть как мертва. Можно было вызывать местных полицейских, потому что сначала я подумала: скорее всего, это несчастный случай. Ася упала, скатилась, упала в реку, ну а дальше… ее немного отнесло течением. Все выглядело логичным, но что-то было не так.

Трогать ее было нельзя до прибытия полиции. Поэтому я, доверившись своему собачьему чутью, набрала номер Андрюхи.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – сонно отозвался он. – Отдыхаешь?

– Ага, – сказала я. – Отдыхаю. Слушай, по ходу, тут труп. И труп – уголовный.

На другом конце провода воцарилось напряженное молчание. Потом Андрюшка осторожно спросил:

– Иванова, а ты нарочно трупы… делаешь? Чтобы жизнь медом не казалась?

– Андрюх, – сказала я. – Я тебе на полном серьезе говорю. Труп! Убийство! Проснись, а? Ничего я не делаю. В данном случае – могу поклясться, что это не моих рук дело.

Он вздохнул:

– Местным полицейским позвонила?

– Нет еще, сейчас позвоню…

– Так и звони им. Потом уже свяжешься со мной.

– Хорошо. Ты ленивый! – не удержалась я от реплики.

– Я нормальный, – сказал он. – В отличие от тебя я в выходные дни не ищу трупы, себе и другим на голову.

На этом наш разговор закончился. Я знала, что он приедет. Поворчит, но приедет. И набрала «ноль два». В конце концов, он прав. Пусть сначала местные поработают. А то, судя по моим первым визуальным впечатлениям от местных полицейских, у них тут проблемы с лишним весом…

Варька ждала меня на вершине холма. Она держалась мужественно – видимо, сообразив, что излишняя впечатлительность никак не вяжется с образом Великого Сыщика, она постаралась взять себя в руки и, хотя я прекрасно видела, что ей страшно, попыталась изобразить улыбку.

– Как ты, теть Тань? – спросила она заботливо. Я села рядом с ней на траву.

Если честно, мне ужасно не хотелось возвращаться в деревню. Поэтому необходимость дождаться приезда полиции меня обрадовала. Я не представляла, как сказать тете Кате, что Ася погибла. Я вообще ужасно не люблю это – сообщать людям о гибели их близких. Даже тем, кого я не знаю. А тут еще это и знакомые мои…

– Я – нормально, – сказала я. – Надо дождаться приезда полиции.

– Хорошо, – кивнула Варька.

Похоже, ей тоже не хотелось идти домой. Но и следовательский пыл ее заметно угас.

Из леса все еще доносились призывные крики: «Ася!» А Ася была здесь. Внизу. Мертвая.

Убитая.

Сама не знаю, почему я была в этом так уверена, почти на сто процентов. Но со мною так бывает. Иногда я интуитивно чувствую, что именно случилось.

И тут я чуяла нутром: всякие соображения насчет того, что Аська упала, расшибла голову и утонула сама, – все это не так. Все было иначе.

Все было по-другому. Вот только как – пока что мы этого еще не знали. Я не знала…

Пока что это знал только один человек. Тот, кто это сделал. Тот, кто убил нашу Офелию-Аську и обставил это убийство в такой подчеркнуто-театральной манере.

Положил ее в воду, украсил белыми цветами. «На дне она, где ил…» Спать она в них «ушла». В россыпи белой кашки. Навсегда-навсегда-навечно….

А он ее… любил?

…My honour’d lord, you know right well you did; And, with them, words of so sweet breath composed… As made the things more rich: their perfume lost, Take these again; for to the noble mind… Rich gifts wax poor when givers prove unkind. There, my lord…

У меня в голове вертелись эти строчки. Шекспир причудливо и жутко перемешался с обрывками фраз, доносившихся до меня с уже огороженного места преступления.

– Граждане, пожалуйста, отойдите подальше от места происшествия…

Хотя усталый следак упорно повторял – «место происшествия», я чувствовала, что именно преступления.

Вокруг столпились притихшие, напуганные сельчане, они переговаривались шепотом и плакали тоже шепотом, словно боялись привлечь госпожу Смерть, коснувшуюся своей ладонью Аськиного юного чела.

– Жизнь – сладкая ложь, смерть – горькая правда, – сказал кто-то за моей спиной. Я обернулась и увидела Сергея Ивановича. Он стоял позади меня и смотрел туда, где лежало Асино тело, окруженное судмедами, криминалистами и полицейскими, с каким-то спокойным и отстраненным интересом.

– Вы это мне? – спросила я.

– Нет, – усмехнулся он. – Так. В пространство… Правда, жутко? Она только что порхала по сцене, как птичка, а теперь – «Как вам нравится ваше прекрасное голубоглазое приобретение, мистер Смерть?».

Я промолчала.

Он, словно стремясь закрепить впечатление, грустно произнес:

– Китс. Английский поэт. Стихотворение.

– Я знаю, – спокойно ответила я. И прочитала эту строчку на английском. Не знаю, зачем я это сделала. Просто захотелось утереть ему нос.

Но эффекта я достигла прямо противоположного.

Он явно разочаровался во мне. Наверное, подразумевалось, что хорошенькая блондинка должна думать, что Китс – это какой-нибудь модный «трендобренд».

– Вы нашли тело? – подошел ко мне усталый следак.

Я кивнула.

– Меня зовут Николай Петрович Голубев, – представился он.

– Я Таня Иванова, – отозвалась я.

– Ничего не трогали?

– Нет, я прекрасно знаю, что ничего трогать и затаптывать следы нельзя, – сказала я.

Усталый следак посмотрел на меня с интересом. Но судя по его виду, он не спал примерно двое суток и разговаривать со мной на эту тему ему было просто тяжело. Ему вообще хотелось спать, а не ползать тут на берегу, по ухабинам, опрашивая глупеньких блондинок и маленьких девочек, как «произошло обнаружение» Аси.