Александр Дебер не только выругался, но еще и хлопнул дверью.

А когда уселся в машину и тронул ее с места, то яростно нажал на акселератор.

— Вот дерьмо! Достала! — прорычал он, пристукнув кулаком по рулю.

Он вовсе не собирался скандалить с женой. Наоборот, хотел спокойно поговорить, как-то сгладить разногласия. Но судьба есть судьба. На телефоне, что лежал на низеньком столике в гостиной, появилась эсэмэска от Алисии, и Дженна ее прочитала.

Александр злился на любовницу. Он запретил ей посылать сообщения вечером. Но если честно, то злиться нужно было на самого себя. Он один был в ответе за скверную ситуацию.

А как, собственно, все получилось?

Связь с Алисией, ассистенткой, лет на десять его моложе, началась, как начинаются все легкомысленные связи. Какое-то время они просто работали вместе без всяких двусмысленностей, а потом она начала проявлять активность. На авансы он не отвечал, но ему было приятно, что он ей нравится. Алисия возвращала ему иллюзию молодости, которая промчалась как-то уж слишком быстро. В конце концов он не устоял. Отношения с женой уже не радовали страстью, которая много лет их влекла друг к другу. А все потому, что в делах уже не ожидалось блестящих успехов. Потому, что он чувствовал, как стареет. Потому, что начал сомневаться в себе, и интерес молодой и красивой женщины добавлял ему уверенности.

Поначалу между ним и Алисией все было просто и предельно ясно, без флера лживой сентиментальности. Она дарила ему свою молодость и страстные ночи, а он ей — богатство и роскошь. Секс в обмен на подарки. Внимание в ответ на внимание. Но постепенно их отношения менялись, они стали теснее, появилась зависимость. Александр стал привирать Дженне, изобретать деловые командировки, необходимость засиживаться на работе и проводил все больше времени с любовницей.

Семейная жизнь дала трещину. Дженна стала следить за мужем, расспрашивать, допрашивать. Добралась до истины, и начались скандалы. Дочь, Элоди, естественно, встала на сторону матери. Александру больно было видеть вызов и ненависть, горящие в глазах его женщин.

Он не понимал, куда исчезла любовь?

В первые годы после женитьбы он был вынужден много ездить: налаживал и поддерживал по всей Европе сеть дистрибьюторов, обеспечивавшую работу фирмы, которую он задумал и создал. Постоянные отлучки мало-помалу отдалили его от жены и дочери. Дженна и Элоди заключили союз, в котором ему не оказалось места. Он приезжал, жена и дочь обменивались взглядами, жестами, понимающими улыбками, и он чувствовал себя с ними чужаком.

Став подростком, Элоди вступила в борьбу с отцом, всячески избегая его. Это поколение не шло на прямой конфликт, оно молчало, наполняя свое молчание осуждением. Девочка стала то ли эмо, то ли готом — отец не разбирался в молодежной символике и особенностях одежды. Элоди лечила свои комплексы одеждой черного цвета, пирсингом, татуировками, длинными прядями черных крашеных волос. Она ходила, низко опустив голову, словно под грузом всевозможных печалей, закрывалась у себя в комнате и проводила время в телефонных разговорах с друзьями и за компьютером. У нее был свой блог, как у большинства ребят ее возраста. Александр наткнулся на него совершенно случайно и словно бы вошел в запретную пещеру, так он был странно оформлен. Но еще больше его поразили откровения Элоди, ее любимые песни, ода Курту Кобейну,[7]пренебрежение к авторитетам. Все это до того его взволновало, что он поделился своей тревогой с женой.

— У них свой особый мир, со временем все пройдет, — успокоила она его.

— Но… С тобой она делится по-прежнему?

— Меньше, чем раньше, правда, я умею читать у нее по лицу. А с каких это пор ты заинтересовался дочерью? — задала вопрос Дженна, увлекая его к новой схватке.

И Александр пошел на попятный. Жена была права. Он не имел права первого голоса в семейных делах.

По этой причине или по другим — а их было немало — Александр приохотился к алкоголю. Не днем на работе, а вечером, в ресторане или дома. Как, например, и в этот вечер. Несколько стаканчиков виски его расслабили. Помогли забыть, что он несчастлив, что жизнь прошла мимо, что скоро ему сорок пять. В глазах дочери он старикан, и у него не хватает мужества откровенно поговорить с женой.

Александр стал припоминать прошлое. Элоди в детстве. Маленькая послушная девочка, широкие зубки, веселый смех. Счастливое время? Без всякого сомнения. Он чувствовал, что все может. Любил жену, дочку, работу. Верил, что работой поможет своему счастью, укрепит его.

Он ошибся.

Теперь только алкоголь возвращал ему ощущение всемогущества. Алкоголь и Алисия.

Но и это померкло из-за чувства усталости. Откуда она? Из-за ссор? Напряженной работы? Алкоголя?

Александр задумался, куда ему ехать. Не к любовнице, это уж точно. Он поедет к себе в офис, выспится на диване у себя в кабинете. И он повернул на перекрестке и поехал в сторону фирмы. Дорогу он знал наизусть, но сегодня, в потемках, она казалась ему незнакомой, даже враждебной.

* * *

Двоих в «Ауди» разделяло тяжелое молчание. Вокруг сгущалась темнота. Очертания замка, слабый свет фонарей утонули в потемках. Фары «Ауди» резким светом освещали впереди небольшой кусочек дороги.

— Мне так горько, Клара.

У Габриэля сделалось лицо расстроенного маленького мальчика.

У Клары к глазам подступили слезы, но она сдержалась и не заплакала. Ей хотелось ему сказать, что и ей горько, что она так много ждала от этого праздника, и так недовольна собой, и так жалеет, что испортила конец вечера. Ей хотелось именно сейчас открыть ему причину своей нервозности, но сил заговорить не было.

Завтра. Завтра они будут одни и тогда обо всем поговорят. Да, завтра она все ему скажет.

Габриэль нажал клавишу проигрывателя, и опять зазвучали первые ноты песни Пиаф.

— Никто и ничто не отнимет тебя у меня, Клара, — прошептал Габриэль с проникновенной нежностью.

Слезы потекли у нее по щекам. Она хотела ответить, но комок стоял в горле и не пропускал слова.

Позади них из темноты вынырнула «БМВ». Она мчалась на большой скорости, сигналя им фарами.

— Каков мерзавец! — возмутился Габриэль.

Клара заморгала, стараясь прогнать слезы, сосредоточиться на дороге.

Чужая машина была в опасной близости от них.

— Гад! Что же он делает?! — вспылил Габриэль.

«БМВ» вильнула в сторону и поравнялась с ними.

— Настоящий гад! Обходит впритирку! — злился Габриэль. — Сбавь скорость, Клара. Пусть объедет.

Но «БМВ» продолжала их теснить.

— Он пьян! — осенило Габриэля. — Сейчас в нас врежется!