Закончив, Шарко выключил свет. Комната погрузилась в полную темноту. Мрак столь гибельный, что оба копа похолодели от ужаса.

Назавтра, около девяти утра, Франк и Люси отправились в Управление на одной машине. С осунувшимися лицами и траурным настроением. Люси пришлось приналечь на косметику, чтобы скрыть последствия ужасной ночи. Фотографии, сделанные Шарко своим телефоном. Зрелище тщательно выписанных кошмаров, лиц в слезах, раздвоенных языков. Настоящая сцена оргии, но еще и насилия, ненависти, ужаса. Что хотел сказать Рамирес своей фреской?

Всю дорогу Франк не уставал повторять, что они должны следить друг за другом, поддерживать, быть единым целым, а главное – никогда не произносить имени Летиции Шарлан. Забыть ее лицо. Она была одним из их уязвимых мест. Достаточно малейшей ошибки, ляпа, неправильной реакции, и конец им обоим.

Но как забыть такое лицо? Дьяволы бились и внутри Люси. С одной стороны, следовало молчать, а с другой – ее жгла потребность понять, разрешить загадку, найти молодую женщину, возможно еще живую. Потому что в этом заключалась ее работа, ее убеждения. Потому что это вписано в ее ДНК копа, и если она добьется успеха, возможно, совесть ее успокоится.

К их приезду на работе уже кипела жизнь. Знакомая картина: каждое новое дело вызывало прилив возбуждения, уже стекались данные от различных запрошенных служб. Шарко всегда сравнивал первые дни с началом охоты: они были сворой взвинченных звуком рога псов, которые бросались преследовать добычу. С той существенной разницей, что на этот раз добычей были они сами.

Он поставил рядом со своим компьютером недавнее фото сыновей. Люси поступила так же. Дети были их понюшкой кокса, их невидимым уговором, залогом их молчания. Близнецы помогут им продержаться.

– Пришли результаты анализа ДНК по корням черных волос, найденных в постели Рамиреса, – объявил Робийяр. – Они точно женские, но во FNAEG[21] ничего нет. Девица в наручниках по-прежнему невидимка и по-прежнему в бегах.

Тихое облегчение для Шарко. Народ входил и выходил – одни документы отксерить, другие отыскать, тех и тех обзвонить. Леваллуа вернулся к своим обязанностям процессуалиста и отбыл на сбор улик в комнату с фреской. Франк исподтишка наблюдал за каждым членом команды, который отвечал на очередной звонок и записывал новую информацию: живот постоянно сводило от страха, что объявится свидетель («Мне кажется, я вспомнил, как молодая женщина спустила шину прямо у дома того типа») и поставит под удар их будущее – его и Люси.

Но настоящий кошмар начался после звонка в десять сорок. Когда Николя ответил баллистику и долго с ним говорил, расхаживая туда-сюда. Шарко сразу понял, что чувство, которое мучило его с самого начала, – сомнение, не забыл ли он какую-нибудь первостепенную деталь в ту ночь, – было связано именно с гильзой. Эта проклятая оловянная трубочка создала слишком много сложностей и потребовала слишком много усилий.

А когда Николя связался с жандармерией, осведомился о текущих делах и записал номер телефона, Франк почувствовал, как кровь отливает от лица. Он обменялся с Люси отчаянным взглядом.

Дело было не в забывчивости, а в ошибке. Незначительной или серьезной? На данный момент понять невозможно. Как бы то ни было, благодаря характеристикам найденных боеприпасов – царапинам, точке удара – стало известно, что пистолет, которым убили Рамиреса выстрелом в горло, фигурировал также в двух других делах. Первое было давним, ограбление в мини-маркете.

Второе касалось убийства.

Полицейский «Пежо-306» наматывал асфальтовую ленту в направлении Лооза, затерянного городка километрах в тридцати от Осера. Йонна[22], край пламенеющих лесов, отливающих золотом полей и мощных оленей, наследников долгих веков травли, способных сплющить вам капот на ближайшем повороте. Сейчас, в начале осени, природа чуть успокоилась – в отличие от Шарко, вынужденного все держать внутри, быть любезным и делать вид, что его радует обнаруженный след, который на самом деле походил на предвестника вернувшегося кошмара. Он практически не вымолвил ни слова за всю дорогу, а на Белланже по части беседы можно было не рассчитывать. На протяжении последних месяцев двое мужчин все больше отдалялись друг от друга, и темы для разговоров иссякли. О чем им было говорить, если у одного было все – жена, дети, дом и кусочек счастья, а у другого ничего?

Николя съехал с шоссе А6 и минут десять петлял по дорогам, ведущим, казалось, на край света.

– Судя по навигатору, мы почти приехали. Я сказал, что будем к часу, так что мы на час опоздали. Не страшно.

Он искал старую водонапорную башню, следуя указаниям, полученным по телефону. Шарко углядел ее в просвете между деревьями, туда вела заросшая грунтовая колея. Они припарковались за машиной жандармерии, из которой вылез широкоплечий мужик, затянутый в уставную форму, в рейнджерских ботинках и темно-синем кепи. Он держал в руках два фонарика и папку на резинке. Обменялись крепкими рукопожатиями.

– Капитан Жак Сосей, дижонский отдел расследований.

– Капитан Белланже, это я говорил с вами по телефону. Извините за опоздание. А это лейтенант Шарко. Странное местечко для встречи, не находите?

– Встретиться на месте преступления – лучший способ сразу поладить. Идите за мной. И возьмите фонарь, он вам понадобится.

Белланже сохранил свои рефлексы лидера команды, хотя с точки зрения иерархии в группе Шарко был старшим. Но Франк пустил дело на самотек. Они двинулись по дороге. Водонапорная башня была видна, но находилась в нескольких минутах ходьбы.

– Что ж, у вас и у меня есть нечто общее, – заключил жандарм. – У каждого из нас имеется пуля и гильза калибра девять миллиметров, у которых одинаковые баллистические характеристики согласно поисковой системе CRIBLE. Значит, они были выпущены из одного оружия.

– Совершенно верно. И эти идентичные патроны являются связующим звеном двух дел. Мы ищем одного и того же убийцу.

Шарко молчал, шагая рядом. Он-то знал обоих убийц: с одной стороны, Люси прикончила Рамиреса, с другой – Рамирес убил жертву из водонапорной башни. Какой кошмар – видеть, как коллеги возводят здание своих расследований на фундаменте ложных гипотез.

– Может, вы первый? – предложил Николя.

– Отлично. Сначала история оружия. В январе две тысячи десятого использовано во время пустякового налета на мини-маркет в парижском предместье. Преступник, некий Алекс Жамбье, выстрелил один раз в потолок, чтобы нагнать страха, что и позволило полицейским заполучить пулю и гильзу, а значит, внести технические данные в базу. Того парня арестовали через две недели после его художеств. Он уже успел сбыть ствол, но смог его с точностью описать: американский «Хеклер-Кох P30», характеристики которого обнаружились в баллистической базе. Замечу, что сейчас, когда я с вами разговариваю, Жамбье еще в камере, его прихватили за торговлю наркотиками несколько месяцев назад, и никакого отношения к моему делу об убийстве он не имеет. Мы пробовали поискать, через чьи руки мог пройти пистолет, но все напрасно. Его следы безнадежно затерялись.