Настя посмотрела Наиру в лицо. Он не отвёл своего взгляда. А ей не верилось, что всё это происходит наяву.

«Не бывает таких глаз… Таких бездонных, светлых, искренних, честных! Просто не бывает. И людей таких тоже не бывает! Ну… пусть, не людей, а лэгиарнов, но всё равно не бывает. Может, где-то в сказках, в книгах, в мечтах, но не в реальности. Вот так вот, бескорыстно, решил помочь чужой, случайно встреченной день назад девчонке… Ведь я ничем и никогда не смогу его отблагодарить. Может, я его как женщина заинтересовала?»

Настя ещё раз оглядела красавчика-лэгиарна и скептически хмыкнула – разумеется, мысленно.

«Ага, конечно! Дамским вниманием Наир вряд ли обделён. А я, после своих приключений-злоключений, наверное, выгляжу так, что мной детишек пугать можно. И вот зачем ему тогда это всё? Вешать на себя такую ношу… Я сейчас как ребёнок – всему учиться надо заново. Ох, мама мия! Что делать-то? Не хочу быть в долгу перед ним! Но ведь без него пропаду, сто процентов – пропаду!»

– Зачем тебе это? – Настя решила спросить прямо – авось скажет правду. – Наир, я тебе никто! Я даже не из твоего народа. Чужой человек. Я никогда не смогу отблагодарить тебя, вернуть тебе долг. От меня одни хлопоты – никакой выгоды!

Вот теперь взгляд Наира обдал Настю таким ледяным холодом, что она отвела глаза.

– Если тебя традиция обязывает, то не стоит, – продолжала Романова, несмотря на каменное выражение его лица. – Не надо таких жертв. На шею тебе садиться я не желаю. Зачем тебе такая обуза?

Наир молчал долго. И Насте стало не по себе от этой гнетущей тишины.

– Да-а-а! – наконец сказал он, и изумрудные глаза обратились вновь к Насте. – Не хотел бы я жить в твоём мире! К счастью, для тебя он теперь тоже лишь тень прошлого. Жалости достоин такой мир, в котором лишь о корысти и долгах принято думать! А как же взаимопомощь, честь, благородство? Ты спрашиваешь, зачем я помогаю тебе? Но я не знаю, что тебе ответить. Ведь это же так просто, Дэини, что и объяснить такие вещи невозможно! Тебе нужна помощь – я помогаю, вот и всё. Когда-нибудь, возможно, мне понадобится твоя помощь, и ты поможешь мне. А если этого не случится, так и ладно! Сделанное добро всё равно не исчезнет бесследно – оно станет частью мира. Если каждый из нас будет делать что-то хорошее – весь мир станет лучше, светлее, прекраснее. Разве для этого нужны причины? Ведь есть на свете то, что ценнее денег: доверие, дружба, да, в конце концов, самоуважение! Кем я буду, если брошу тебя в беде?

Наир улыбнулся и стиснул её ладонь.

– Мне придётся многому тебя научить… Но, вот мой первый урок – запомни, в Долине Ветров хватает зла и жестокости, но добра всё-таки больше, и оно сильнее! Научись верить в него! Ищи во всём, что тебя окружает, и тогда добро станет частью твоей жизни! А мне просто верь! Я не предам.

– Прости! – Настя шмыгнула носом. – Я, в самом деле, разучилась видеть свет. Ищу подвох там, где его нет и в помине. Прости! Я научусь, научусь верить! Ты сказал, что был бы рад стать моим другом, а я скажу, что считать тебя моим другом было бы величайшей честью для меня! Ты самый лучший из всех, кого я знаю, Наир! Лучший во всём мире!

Лэгиарн смущённо рассмеялся:

– Ой, Дэини, не торопись с такими похвалами! Я – лучший, потому что я пока единственный, кого ты тут знаешь! Когда познакомишься с настоящими героями Долины Ветров, поймёшь, что такое истинное благородство, и возьмёшь свои слова обратно!

– И не подумаю! – с шутливым вызовом пообещала Настя.

Она хотела добавить ещё что-нибудь серьёзное, поблагодарить от всей души за заботу, но до слуха Рыжей донёсся тихий звон колокольчиков, и в дверном проёме возник снежно-белый силуэт Миланейи.

– Я вижу, моя помощь уже не нужна. Наир, в тебе пропал талант целителя…

Настя наконец разглядела её лицо. Рыжая не ошиблась – сестра Наира была удивительно хороша собой, и сходство их с Наиром было очевидно. Те же огромные глаза цвета первой листвы, золотые локоны, острые ушки, красиво очерченный рот, только черты лица миловиднее, нежнее, женственнее. А сколько в каждом движении грации, гибкости, мягкости – казалось, в комнату вошла сама Нежность!

– Я – Миланейя, – улыбнулась целительница.

– Анастасия, – представилась Романова с лёгким поклоном головы.

– Необычное имя… Как и ты сама, впрочем! – молвила златовласая.

– А мне она разрешила звать её Дэини, – заявил Наир с чисто детским хвастовством.

– Вот как? Может, и мне позволишь? – улыбнулась Миланейя.

– Почему бы и нет! Мне по душе моё прозвище, – пожала плечами Настя.

– Что ж, Дэини, как твоя боевая рана?

Анастасия подняла руку, плотно забинтованную от запястья до локтя, пошевелила пальцами.

– Вот и славно! Теперь быстро заживёт. Больше нет нужды держать тебя здесь, – сообщила Миланейя. Добавила с виноватой улыбкой: – Хочу перед вами извиниться… Невольно подслушала ваш разговор. Вы говорили достаточно громко. Присоединяюсь к словам Наира – мы не дадим тебе пропасть, Дэини. Наш лес – твой дом! А теперь, выйди, Наир, нашей гостье надо одеться! Я дам тебе своё платье, пока твои вещи сохнут. Их пришлось выстирать – они были испачканы кровью.

Наир направился к двери, а Миланейя развернула длинное белое платье, похожее на её собственное.

– Ты высокая для человека. Почти с меня ростом. Тебе оно подойдёт, – рассудила девушка.

Наир остановился на пороге, обернулся.

– Сестра, а что ворон? Он отыскал Эливерта?

– Всё в порядке, – сдержанно заверила Миланейя, не отвлекаясь от платья. – Он завернул в Жемчужные Сады, но теперь уже держит путь обратно. Скоро он будет здесь, как ты и говорил…

– Жемчужные Сады? – пробормотал Наир, уже выходя из комнаты. – Эливерт у миледи Лиэлид? Зачем?

– Узнаем, когда вернётся, – пожала плечами Миланейя. – Ну, держи! Посмотрим, как оно тебе…

***

Настя проводила выскользнувшего из комнаты Наира затравленным взглядом.

Пожалуй, ему она уже доверяла безоговорочно. Миланейя тоже убеждала в своём расположении, но Рыжая помнила, с какой строгостью та пеняла Наиру, что он привёз чужую в их лес. Не то, чтобы она её боялась, но,