– Отпустите меня, святой отец! – заверещал мальчишка. – Старший повар, господин Гастон, поколотит меня, если я вовремя не принесу эти овощи!

– А я придуш-шу тебя, – раздалось из-под капюшона змеиное шипение. – Я придуш-шу тебя, маленький парш-шивец, если ты не ответишь на мой вопрос!

– Какой еще вопрос, святой отец? – захныкал поваренок. – Лучше уж отпустите меня с миром!

– Отпущ-щу тебя, если ответиш-шь, есть ли из вашего замка потайной выход?

На этот раз поваренок здорово испугался.

– Что вы такое спрашиваете, святой отец? – залепетал он. – Я всего лишь поваренок, мне не положено знать такие вещи!

– Такие маленькие пронырливые паршивцы, как ты, всегда знают больше всех! – прошипел монах. – Впрочем, можеш-шь не отвечать, я и так по твоим глазам вижу, что есть. Ответь тогда на второй мой вопрос: куда выходит этот потайной ход?

– Да откуда же мне знать! – пролепетал поваренок, размазывая слезы по физиономии.

– Ты ответиш-шь мне! – Монах отбросил свой капюшон. Мальчуган увидел лицо, изуродованное страшными язвами, и два глаза, горящих, как дьявольские головни.

– Сатана! – вскрикнул он в ужасе и втянул голову в шею. – Сам сатана!

– И я утащу тебя прямо в ад, если ты мне не ответишь! Куда выходит потайной ход из замка?

– К часовне Святого Амвросия, что в четверти лье к западу! – пролепетал мальчуган.

– Видишь, как все просто! – Монах снова накинул на лицо капюшон и быстрым шагом отправился в замковый двор, где дожидались остальные лучники.

– Двое со мной! – приказал он, вскакивая на свою кобылу.

Не прошло и четверти часа, как монах подъехал к часовне. Запыхавшиеся лучники едва поспевали за ним.

Монах огляделся. Не увидев ни одной живой души, он спешился, низко пригнулся к земле и осмотрел примятую траву возле часовни, едва не обнюхал ее.

Распрямившись, он тихо проговорил:

– Двое, на двух лошадях… след еще не остыл!

Один из лучников испуганно посмотрел на монаха и широко перекрестился.

– Боюсь я его, – прошептал он, повернувшись к своему товарищу. – У него нюх, как у собаки, по ночам он видит, как кошка, да еще и шипит он, как змея! А самое главное – прячет от всех лицо, а кто это лицо видел – говорят, что это не человеческое лицо, а лик сатанинский!

– Не болтай лишнего, Жак, – оборвал его приятель. – А то, не ровен час, он услышит тебя и укоротит твой болтливый язык!

– Кончайте болтать, бездельники, – проговорил, повернувшись к ним, монах. – Поворачивайте назад. Мы их все равно упустили. Но ничего, далеко не уйдут…

Больница Святого Маврикия была расположена в многоэтажной башне на северной окраине города.

Анна вошла в просторный холл, где было шумно и многолюдно, как в зале отлета большого международного аэропорта. Взад и вперед сновали строгие самоуверенные врачи, озабоченные медсестры, хорошенькие практикантки, выздоравливающие больные и пришедшие их навестить родственники. Тут же в холле торговали лекарствами и тапочками, пирожками и минеральной водой, предметами первой необходимости вроде зубных щеток и бритвенных лезвий, книгами и цветами.

Пробившись сквозь это столпотворение, Анна оказалась возле окошечка с табличкой «Справки». К этому окошечку выстроилась довольно большая очередь.

Не успела Анна встать в конец этой очереди, как на нее буквально налетела женщина средних лет с огромным букетом в руках. На лице у нее была растерянность, а из сумки доносилась «Маленькая ночная серенада» Моцарта.

– Девушка! – взмолилась незнакомка. – Ради бога, подержите букет! У меня телефон звонит, наверное, это мама, а руки заняты!.. Наверное, это мама, она тут в кардиологии…

– Ладно, давайте… – Анна взяла букет и отступила чуть в сторону, чтобы ее не сбил с ног здоровенный дядька в спортивном костюме, с рукой в гипсе, который целеустремленно пробивался сквозь толпу, как ледокол сквозь дрейфующие льды.

Женщина, освободив руки, выхватила из сумки телефон, поднесла его к уху и озабоченно произнесла:

– Да, мама! Конечно, мама! Ну я же тебе говорила, что колбасу нужно положить в холодильник! Что? Кто тебе это сказал? Ах, по телевизору! Ну так не смотри телевизор или смотри пореже… думаю, от этого будет только польза…

Анна покачала головой, отступила еще немного в сторону и оказалась совсем рядом с окошком справочной. Невольно скосив глаза, она увидела мужчину, который склонился к этому окошку.

И сердце ее заколотилось от испуга.

Это был тот самый водитель такси, который вез ее с вокзала после возвращения из Москвы. Тот самый, который повез ее в неизвестном направлении, то есть, если называть вещи своими именами, пытался ее похитить, и только благодаря счастливой случайности ей тогда удалось от него сбежать.

Анна прикрыла лицо букетом и сквозь цветы пригляделась к подозрительному мужчине.

Да, никаких сомнений – это был тот самый человек! Она тогда так испугалась, что запомнила его лицо на всю жизнь!

И что, интересно, он делает в этой больнице?

Хотя, впрочем, он может делать здесь что угодно. Например, пришел навестить больную жену…

В душе Анны снова всколыхнулся прежний страх.

Сам этот человек словно излучал угрозу и опасность. Она вспомнила, как перехватила тогда в машине его мрачный, зловещий взгляд – и снова, как тогда, по спине пробежал озноб…

Ей захотелось сейчас же сбежать из больницы, сбежать как можно дальше от этого человека…

Но она не была бы самой собой, не была бы Анной Беркутовой, если бы так легко поддавалась панике.

Все люди делятся не только на сангвиников, флегматиков, холериков и меланхоликов, не только на оптимистов и пессимистов, еще они делятся на две категории по тому, как относятся к опасности: одни при виде нее пасуют, теряются, бросаются наутек, другие мобилизуются, собирают волю в кулак и находят выход. Анна относилась ко второй категории – в противном случае вряд ли она смогла бы создать свою фирму и удержаться на плаву в наше непростое время.

Так что никуда она не сбежит, наоборот – постарается использовать обстоятельства и хоть что-то разузнать об этом человеке! Нужно воспользоваться своим временным преимуществом – тем, что она первой его заметила и узнала!

Прикрываясь букетом, Анна придвинулась еще на шаг к окошку и прислушалась.

– Девушка, – говорил «таксист», стараясь смягчить свой грубый голос. – К вам в больницу на днях попал мой дядя… он в ДТП пострадал, в аварии… а меня в городе не было, я в отпуск уезжал, только сегодня вернулся, так вот я хотел бы его навестить…