Командир батальона матерится. А что ему еще оставалось? За невыполнение приказа — трибунал. Про нас, рядовых, и говорить нечего. Кому охота идти на убой, большинству не исполнилось и 26. Слава богу, отменили приказ — особист помог! То ли от пленного фрица, то ли от кого другого узнал: немцы подтянули к хутору артиллерийскую батарею. Так что 7 ноября в батальоне действительно выдался праздник — Иван Ильич отвоевал нам еще один день жизни. Из наших был, из пехоты».

Подобных примеров на памяти Орлова, Дроздова и других ветеранов тех суровых военных лет, когда информация органов Смерш, прямое участие в подготовке тех или иных операций способствовали их успеху, а в конечном счете сохраняли жизни тысяч бойцов и командиров, десятки. Возможно, в деталях и по времени ветеранов подводит память, слишком много лет минуло с той поры, но, к счастью, есть архивы отечественной спецслужбы. Они — бесстрастные свидетели нашего героического и трагического прошлого — сохранили на своих страницах суровую правду войны. Докладные и спецсообщения органов Смерш говорят о том, что более важной задачи, чем защита Красной армии от гитлеровских спецслужб и всемерное содействие командованию в поддержании ее боеготовности, для них не существовало.

В конце апреля — начале мая 1943 г., за два месяца до Курского сражения, Управление Смерш Брянского фронта через зафронтовую агентуру получило исключительно важную разведывательную информацию о подготовке гитлеровцами операции «Цитадель».

Об этом 11 мая генерал А. Вадис немедленно информировал Абакумова и Военный совет Брянского фронта.

В частности, он сообщал:

«…Наш зафронтовой агент, перевербованный германской разведкой, дислоцирующейся в районе Орла при штабе 2-й танковой армии и переброшенный на нашу сторону, сообщил, что он получил задание после перехода линии фронта осесть в одном из районов Елец — Ефремово или Малиново, где заняться сбором данных о передвижении войск Красной армии.

Этот же агент сообщил, что в Орел недавно прибыли бронетанковая дивизия «Мертвая голова» и подразделения СС. Причем танки и машины тщательно маскировались. 4 мая того же года через Орел прошли большие механизированные колонны. В тот же день жителям города было запрещено появляться на улице. Кроме того, в г. Орел в последнее время почти ежедневно прибывают железнодорожные эшелоны, груженные боеприпасами, особенно снарядами крупного калибра».

7 июля 1943 г. в ходе допроса штурмана люфтваффе фельдфебеля П. Иоахима контрразведчики получили важные данные о запуске в серийное производство модернизированного самолета Ю-88 «Юнкерс-118», обладавшего более высокой скоростью и значительным потолком подъема.

23 июля в результате радиоперехвата и последующей дешифровки содержания переговоров разведотдела армейской группы «Ланц» со своим агентом Олафом, действовавшим в тылу Воронежского фронта, удалось установить осведомленность гитлеровцев о составе советской группировки и направлениях ее движения, а также определить ответные меры вермахта.

Спустя неделю в распоряжение управления Смерш Центрального фронта попал важный штабной документ — «Отчет о состоянии на Восточном фронте с 16 июня по 30 июля 1943 г.». В нем содержались оценки вермахта обстановки, складывающейся на советско-германском фронте, и давался прогноз ее развития. Эти данные, а также другая добытая контрразведчиками информация о противнике и его планах оперативно передавалась командованию Красной армии и, как правило, получала положительную оценку.

О той важной роли органов Смерш и советской разведки, которую они сыграли в раскрытии секрета плана «Цитадель», убедительно свидетельствовал маршал А. М. Василевский. Он, начальник Генерального штаба Красной армии, как никто другой знал все тайные и явные пружины, приводившие в движение одно из величайших сражений.

В книге «Дело всей жизни» он писал:

«В этот ответственный момент, в преддверии Курско-Белгородского сражения, советское командование предъявляло особые требования к органам разведки, и нужно сказать, она была на высоте и неплохо помогала нам. Как ни старался враг держать в тайне планы своего наступления, как ни отвлекал внимания советской разведки от районов сосредоточения основных своих ударных группировок, нашей разведке удалось не только определить общий замысел врага на летний период 1943 г., направления ударов, состав ударных группировок и резервов, но и установить время начала фашистского наступления».

Вместе с тем когда развединформация и, в частности, Смерш не получала должной оценки со стороны военно-политического руководства страны и высшего комсостава Красной армии, это приводило к тяжким, порой трагическим последствиям.

Весной 1942 г. пренебрежение со стороны командования Юго-Западного направления маршала С. Тимошенко и представителя ЦК ВКП(б), члена Военного совета Н. Хрущева к разведданным, добытым отделом военной контрразведки Юго-Западного фронта, привело к чудовищной трагедии, которая поставила страну на грань бытия.

Первый успех под Москвой зимой 1941–1942 г г. вскружил головы некоторым военачальникам и породил уверенность в том, что гитлеровцев можно чесать и в хвост и в гриву. Казалось бы, опытнейший, прошедший «Крым и Рым» маршал Тимошенко, обжегшись летом сорок первого в Белоруссии, должен был сто раз все взвесить, прежде чем убеждать руководство Ставки в возможностях соединений Юго-Западного направления нанести поражение гитлеровцам под Харьковом. Но, видимо, лавры Г. Жукова, под командованием которого Красная армия разгромила вермахт под Москвой, не давали Тимошенко покоя. Ему вторил член Военного совета Н. Хрущев, позже признавшийся: бес попутал. Он был не первым и не последним советским вождем, отринувшим Бога и при неудачах все спихивавшим на черта.

Начальник Отдела военной контрразведки Юго-Западного фронта комиссар госбезопасности 3-го ранга Н. Селивановский не согласился с оценками Тимошенко и Хрущева о возможностях войск Юго-Западного направления успешно осуществить наступление. И для того у него имелись веские основания. Данные зафронтовой агентуры, материалы допросов немецких военнопленных, а также аналитические выкладки начальника оперативного отдела штаба фронта полковника Рухле, который, не найдя понимания у своих непосредственных начальников, поделился ими с контрразведчиком — майором Белоусовым, а тот сообщил Селивановскому. Эти данные им говорили: Тимошенко и Хрущев жестоко ошибаются в расчетах. Опытнейший контрразведчик Селивановский высказал им свои опасения, но они посчитали его аргументы несостоятельными, Рухле обозвали паникером и через Сталина продавили в Ставке Верховного главнокомандования свой план операции.

Селивановский не остановился и изложил свою позицию в докладной, направленной Абакумову. В ней он писал:

«Планируемая операция преждевременна. Наступление из Барвенковского выступа опасно. Оттуда вообще следовало бы вывести 57-ю армию. Вокруг выступа немцы за зиму создали глубоко эшелонированную оборону и подтянули к его основанию значительное количество войск, которые в любую минуту могут нанести удар в тыл ударной группировки, парировать такой удар мы не сможем — нет достаточно сильных резервов.