К ее удивлению, за свадебным столом собралось не менее пятидесяти человек, причем здесь присутствовали главы почти всех древних аристократических родов графства. Немало гостей были рады встрече с отцом, и ей пришло на ум, что с его стороны было глупо не обратиться к старым друзьям, когда он вернулся домой после проигрыша.

Теперь было уже слишком поздно об этом думать, однако ей казалось, что если бы отцу снова представилась возможность выбирать, он бы предпочел остаться в своем родном графстве, вместо того чтобы начинать новую жизнь в стране, о которой почти ничего не знал.

А некоторые дамы говорили ей, что хорошо знали и помнили ее покойную мать, но у Лоринды возникло ощущение, что они также слышали и о ее собственных выходках в Лондоне, и потому в их отношении к ней присутствовала легкая сдержанность.

Еда оказалась превосходной, так же как и вина, и, похоже, свадебный пир доставил всем удовольствие, однако Лоринда была не в состоянии проглотить ни кусочка.

Она все время чувствовала обручальное кольцо на среднем пальце левой руки. Дурстан Хейл надел его с такой властностью, что это само по себе могло вызвать смятение в ее душе. А не допускающий возражений тон, с каким он произнес слова брачного обета, наводил на мысль, что он бросает ей вызов, даже стоя рядом с ней перед алтарем.

Сама Лоринда твердо решила ни в коем случае не выказывать робость и не позволять своему голосу дрогнуть в решающий момент, и теперь, оказавшись в парадной столовой, она столь же твердо вознамерилась держать себя как можно непринужденнее. Никто, и прежде всего ее жених, не должен подумать, будто она встревожена или как-то подавлена обрушившимся на нее событием.

Так как у нее не было никакого желания говорить с мужем, она решила перенести свое внимание на лорда-лейтенанта[20]графства, сидевшего по другую руку от нее.

Уже немолодой, почтенный джентльмен охотно готов был обсуждать с ней трудности рыболовства, дороговизну доставки производимых фермерами товаров на городские рынки и другие местные проблемы. Большинство из них служили предметов разговоров, которые ей доводилось слышать еще десять лет назад, когда она в последний раз жила в Корнуолле.

Казалось, трапеза тянулась бесконечно, но вот лорд-лейтенант графства предложил тост за здоровье жениха и невесты, и Дурстан Хейл встал и произнес ответное слово.

Он был краток, сдержан, остроумен и, к удивлению Лоринды, выглядел вполне уверенным в себе.

«Он так самонадеян, — ухмыльнулась она про себя, — что просто удивительно, зачем ему вообще понадобился мой титул, у него и так достаточный вес в обществе».

Наконец гости стали прощаться, и Лоринда решила, что самое время вернуться к себе в спальню.

— Пожалуйста, не переодевайтесь, — сказал Дурстан Хейл, когда она уже стояла одной ногой на нижней ступеньке лестницы, положив руку на перила.

Она взглянула на него, изумленно приподняв брови.

— Арендаторы, к которым мы вскоре присоединимся, непременно пожелают увидеть вас в наряде невесты, и мне не хотелось бы, чтобы вы их разочаровали.

— Похоже, у меня нет выбора? — спросила Лоринда.

Это были первые фразы, которыми они обменялись с момента венчания.

— Никакого. — Не дожидаясь ответа, он удалился.

Дрожа от гнева, она поднялась наверх, где ее встретила экономка, немолодая женщина с приятным лицом, проводившая ее в комнату, ранее известную Лоринде как Спальня Королевы. Название было не совсем точным. Дело в том, что в находившейся рядом Спальне Короля, которую обычно занимали владельцы замка, когда-то действительно ночевал Карл Первый во время своей борьбы со сторонниками парламента. Но местные жители, служившие в замке, решили, что раз хозяин занимает Спальню Короля, то, по логике вещей, комната его жены должна именоваться Спальней Королевы.

Итак, Лоринда оказалась в комнате многих поколений хозяек замка Пенрин. Она помнила эту комнату без мебели, с обивкой, отходившей от стен, и потолком, который грозит вот-вот обрушиться. Девушка остановилась в дверном проеме и затаила дыхание, пораженная разительными переменами. Плафоны приковывали взгляд изображениями античных богов и богинь на фоне лазурно-голубого неба. Высокие окна занавешены синими портьерами, пол устлан ковром такого же цвета. Украшенная резьбой кровать с позолоченными подпорками застелена шелком и бархатом и увенчана балдахином с перьями страуса — такая кровать, по убеждению Лоринды, и должна была находиться в парадной спальне.

Мебель вся в резьбе и позолоте, на столах и комодах огромные вазы с белыми лилиями, подобными тем, что украшали ее свадебный букет, а также гвоздиками и гардениями, наполнявшими воздух чудным ароматом.

— Надеюсь, вам понравится здесь, миледи, — почтительно промолвила экономка.

— Это просто замечательно! — восхитилась Лоринда. — Я вспоминаю, как эта комната выглядела раньше, и просто не верится, что она могла так преобразиться.

— Замок теперь не узнать, миледи; все, кто здесь останавливается, говорят, что у нашего хозяина превосходный вкус.

Она облегченно вздохнула.

— Но я рада, что все уже позади. Здесь у нас трудились рабочие со всего графства. Еще никогда подобные вещи не делались так быстро, но впрочем, если уж хозяин что-либо захочет, он своего добивается!

«Это правда», — с горечью подумала Лоринда. Она сняла венок и фату и умылась. Затем пришла горничная, чтобы причесать ее и снова закрепить на голове венок.

Лоринда решила остаться в платье, в котором венчалась. Сегодня утром она уже пыталась воспротивиться чужой воле и проиграла. У нее не было никакого желания еще раз затевать ссору с мужем по тому же поводу.

Лоринда была уже готова, когда раздался стук в дверь. Горничная открыла, и девушка увидела отца.

— Я зашел попрощаться, Лоринда. Горничная оставила их наедине.

— Твой муж оказал мне честь, он дал мне самых быстрых лошадей и сопровождающих, чтобы я мог проделать первую часть пути.

— Ты намерен отправиться в Бристоль?

— Там я смогу найти судно, которое доставит меня в Ирландию.

— Я знаю, как ты ждешь этой поездки, папа, и надеюсь, она тебя не разочарует.

— Уж по крайней мере как следует позабавлюсь, — сказал граф.

Он вдруг посерьезнел и, запинаясь, промолвил:

— Я буду… скучать по тебе, Лоринда.

— Не сомневаюсь, папа.

Он мягко положил руки ей на плечи.

— Хейл позаботится о тебе. Смею заметить, из него выйдет вполне покладистый муж, не смотри, что порой он ведет себя так, будто он сам Господь всемогущий!

Лоринда рассмеялась:

— Именно так он и думает о себе, папа! Отец улыбнулся: