Герцогиня была рада, что так удачно «уела» короля, и приняла племянников с особыми почестями. А Леопольд еще долго возмущался, что король вмешивается в дела его семьи, как будто он имеет к ней хоть какое-то отношение. «Теперь, когда рабство отменено во всех британских колониях, я никак не могу взять в толк, почему тебя держат за белую невольницу на потеху королевского двора… Что до короля, так он на тебя и шести пенсов не потратил»[64], – подначивал он племянницу.

Виктория готова была фыркать в унисон с дядюшкой. Она отметала любые попытки продавить авторитетом, будь то сэр Джон Конрой или сам государь. И негодовала, когда Вильгельм решил сам выступить в роли свахи. По его приглашению в Англию прибыл принц Оранский вместе с двумя увальнями – сыновьями. Когда-то принца Оранского отвергла принцесса Шарлотта, и Виктория не отставала от покойной кузины. Вильгельм и Александр не годились ей в женихи. «Оба юноши некрасивы – полноватые, скучные, какие-то испуганные и не производят ни малейшего впечатления. Хватит с меня оранцев, милый дядя», – писала она Леопольду.

Принцесса с нетерпением дожидалась приезда Эрнста и Альберта. Какой диковинкой на этот раз ее порадует заботливый дядюшка?

* * *

Детство Эрнста и Альберта, которые спешили в Англию на всех парусах, прошло в захудалом герцогстве Кобург, где безраздельно правил герцог Эрнст, родной брат Леопольда Бельгийского.

Трудно поверить, что у такого отца вырос сын, подобный Альберту, – моралист и педант, зачинатель викторианских ценностей. Герцог Эрнст был крайне неразборчив в вопросах морали. Все 40 тысяч кобургцев могли от заката до рассвета рассказывать анекдоты о загулах своего правителя.

Однажды веселый герцог соблазнил в Париже четырнадцатилетнюю гречанку Полину Панам и, прельстив ее должностью фрейлины, заманил в Кобург. Чтобы соблюсти приличия и сэкономить на эскорте, герцог уговорил подругу переодеться мальчиком. Это само по себе должно было ее насторожить. Вместо роскошных апартаментов герцог выделил ей флигель, больше похожий на сарай, откуда она взбиралась к нему в окно по приставной лестнице. По крайней мере, так мстительная гречанка писала в своих мемуарах уже после того, как сбежала из Кобурга обратно в Париж. Репутации Эрнста был нанесен весомый ущерб, ведь любовница выставила его не только развратником, но и скупердяем. Как раз в это самое время Эрнст из кожи вон лез, чтобы понравиться императору Александру и попросить руки его сестры. Публикация «компромата» обернулась катастрофой. Российский император отверг незадачливого жениха[65].

Из-за расстроившейся помолвки Эрнсту пришлось спешно искать невесту с большим приданым. Пока суд да дело, он занял 17 тысяч талеров у зажиточного купца Эрнста Стокмара и тем самым подчистую разорил беднягу. Беспечность герцога имела далекоидущие последствия. Сын купца Кристиан Стокмар вынужден был начать карьеру армейского врача, но попался на глаза Леопольду, младшему брату Эрнста, который вознес его на политические выси. Если бы не банкротство отца, он, возможно, ворочал бы капиталом в Кобурге, а не давал советы английской королеве.

Но не все же перебиваться случайными займами. В 1817 году тридцатитрехлетний герцог подыскал себе достойную супругу – семнадцатилетнюю герцогиню Луизу Саксен-Гота-Альтенбургскую. Над Луизой дамокловым мечом висел салический закон. Единственная наследница рода, она не могла управлять своим герцогством, зато им мог править ее муж, а еще лучше – сын. Взяв Луизу в жены, герцог Эрнст расширил владения, присоединив к ним герцогство Готское. Радость от удачного приобретения питала его несколько лет. Все эти годы Луиза была на седьмом небе от счастья. Герцог Эрнст, чью красоту унаследовали оба сына, казался ей рыцарем из легенд – ласковый, нежный, щедрый (пусть и за счет ее приданого).

В 1818 году Господь послал им Эрнста, а в 1819-м – крошку Альберта. Младший сын появился на свет 26 августа, почти на три месяца позже своей английской кузины, однако дядя Леопольд сразу же отметил его как кандидата в супруги для Виктории. Мальчик из замка Розенау отлично подойдет девочке из Кенсингтонского дворца.

С самого начала Леопольд и Эрнст пришли к негласному соглашению, что Альберта будут воспитывать совсем не так, как прочих кобургских принцев. Леопольд чутко улавливал новые веяния: чтобы шагать в ногу с прогрессом, правитель должен дорожить репутацией, отличаться моральной стойкостью и порядочностью. Именно такой супруг, а не разгильдяй и вертопрах подойдет Виктории. На пару с ним она восстановит авторитет английской монархии.

Сама судьба благоволила планам Леопольда. Чтобы воспитать из Альберта праведника, не понадобились ни розги, ни другие средства из репертуара немецких педагогов. Ему не нужно обещать, что он будет хорошим – он таким и родился. Малышом он отличался редкой, почти кукольной красотой и такой же кукольной покладистостью. Он хвостиком ходил за мамой и бабушкой, забирался им на колени и целовал руки. Если ему все же случалось капризничать, отец не мог поднять на него трость – не бить же такого ангелочка! Гостей Альберт дичился, а если поблизости были еще и девочки, его ужас не знал предела. Как-то раз на детский маскарад Луиза нарядила его купидоном. Увидев свою партнершу для танцев, четырехлетний Альберт поднял такой рев, что его пришлось увести с праздника.

Привязанность Альберта к матери тревожила барона Стокмара, который наблюдал за Альбертом с момента его рождения. Он писал своему патрону: «Принц имеет удивительное сходство со своей матушкой и, если отбросить различия, и душой и телом напоминает ее слепок»[66]. Для Эрнста, чьи чувства к Луизе успели остыть, зависимость Альберта от матери стала поводом для беспокойства. Едва Альберту исполнилось три года, он нанял мальчикам гувернера, герра Кристофа Флоршутца. Даровитый молодой ученый быстро подружился с принцами. Для Альберта он стал не только наставником, но и утешителем во время катастрофы, раскаты которой уже доносились до детской.

С годами Луиза успела разочароваться в муже. Куда только подевалась его былая галантность? Герцог взялся за старое – кутил с актрисами и уже не брал с собой супругу в заграничные поездки. Луиза вознамерилась отплатить ему той же монетой. Она завела интрижку с офицером Александром фон Гантштейном и сполна вкусила плоды двойной морали.

Кончина тестя в 1824 году развязала герцогу руки. Он подал на развод. В обмен на свободу и частичный доход Луиза должна была покинуть Кобург, отказаться от всех прав на Готу и никогда больше не видеть сыновей. Герцогине не оставалось ничего иного, как принять ультиматум. Факт измены был налицо, и Эрнст в любом случае добился бы своего.