Теперь зайца у неё отобрали и бросили на пол в машине. Так же бросили дома собачку — она плакала. Тогда Ясмин терпела и даже уши не закрыла, папа бы злился. А вот когда прозвучал хлесткий выстрел, непроизвольно вздрогнула и глаза зажмурила. Папа не заметил.

— Ублюдок, — выругался папа, а потом повернулся к Ясмин. — Что стоишь? Пошли, я тебя тащить не должен.

Но Ясмин шагнула обратно к машине, крошечный шажок назад. Там — заяц. Там кровью пахнет, Ясмин помнит её запах, однажды повариха так сильно руку порезала, что этой кровью пахло на весь дом. Но там кажется спокойнее, чем с папой. Когда к ней шагнул один из охранников, Ясмин сделала то, чего никогда раньше не делала — завизжала. Оглушительно громко, как умеют визжать только те девочки, которым ещё пяти лет нет.

Тогда папа сдался, и сам взял её на руки и унёс от зайца. Посадил в чужую машину и увёз.

— Почему я должна с ней возиться? — непритворно удивилась папина Алиса.

Ясмин стояла в гостиной чужого дома. Здесь судя по всему не жили — кругом слои пыли. Ясмин шагнула ближе к пыльному зеркалу и нарисовала пальцем кривую рожицу. Рожица вышла некрасивой, но она была не такая чужая, как этот дом. Потом папа с Алисой спорили, а Ясмин посчитала все ступеньки и фотографии незнакомых людей на стенах. Фотографий было пятнадцать, на девяти из них дети. Весёлые дети.

— Мне пришлось распустить всю прислугу, — сердился папа. — Ты понимаешь? У меня охранник был липовый, а вдруг они и няню бы подкупили? А девочка наш единственный козырь.

Алиса вышла в гостиную и посмотрела на Ясмин сверху вниз. У мамы тоже были чёрные волосы, но мамины были тёплые. А у этой — по глазам словно режут, и глаза хочется закрыть. И смотрит — как на зверушку.

— Динар, у меня от её взгляда мурашки, — пожаловалась Алиса. — Я её боюсь.

Ясмин пожалела Алису и отвела взгляд — ей не нравилось пугать людей. Даже злых. Поэтому она принялась считать сколько чашек стоит в серванте со стеклянными дверцами. У одной чашки отбита ручка.

— Да брось, с ней никаких хлопот, — папа обнял свою Алису со спины и смотреть на это было неприятно, только считать уже нечего. — Она даже не разговаривает. Если что, зови охрану.

А потом подхватил Ясмин на руки и понёс наверх, на второй этаж, закрыл в комнате. Ясмин подергала ручку — запер. Комната была для взрослых и ничего интересного в ней не было, ни одной книжки. А через час очень пить захотелось. Ясмин постучала в дверь и не получила ответа.

Соседняя дверь вела в маленькую ванную. Из крана текла вода, правда пахла невкусно и была слишком тёплой. И ночью плакать хотелось, хотя Ясмин никогда не плакала. Она уже давно уяснила — главное быть незаметной. Это помогало, а теперь просто не сработает, и замечать-то некому…

Одеяло пахло пылью, но Ясмин накрылась им с головой. Дома в её комнате всегда горел ночник, а теперь страшно — до выключателя Ясмин не дотянулась. Тут, в душной темноте под одеялом немного спокойнее. И остро скучалось вдруг по няне — Ясмин её не любила, но та была всегда рядом и никогда не делала плохого.

Из- под крепко зажмуренных век все же потекли слезы. С первого этажа донесся приглушенный смех отца, и Ясмин не знала, радоваться ей или печалиться, что он рядом.

— Мама, — тихим шёпотом позвала Ясмин.

Это было её первым словом за день, жаль, что до мамы так докричаться бы не вышло. Но Ясмин позволила пробраться в голову тому самому зыбкому воспоминанию — она засыпает и перебирает пальцами мамины волосы. И считает шёпотом — цифры самые лучшие друзья. Все могут врать, даже папа, даже бусинки на зайце. А цифры не врут никогда.

Потом, уже на грани чуткого сна Ясмин вдруг вспомнила про чемпиона. Он был огромный — больше папы. И с мышцами, как по телевизору. Такой большой наверняка бы смог сломать дверь. И обязательно бы сломал, и спас Ясмин и унёс к маме. А может быть даже нашёл бы её зайца.

— Один, — тихо сказала в темноту Ясмин, потому что цифры ещё и самый лучший способ уснуть. — Два, три…

Лифт мерно гудел, успев довести до истерики за несколько секунд. Разве может хоть что-то в этом мире быть таким размеренно спокойным, когда моя Ясмин там, с Динаром? В зеркальной кабине было тесно, мне остро хотелось наружу и бежать прочь, куда угодно.

— Останешься тут, — говорил Руслан. — Я поеду искать девочку, к тебе приставлю охрану.

Я кивала, даже не вникая в смысл слов, я была слишком слаба, я была уничтожена. Наконец, лифт остановился и мы вышли. Я только сейчас поняла, куда Руслан меня привёл — к себе. В ту ночь, которая казалось целую вечность назад была, я так же за ним шла. Только была полна сумасшедших надежд.

Звякнули ключи, отперлась дверь. Руслан ввёл меня в квартиру, следом мой очередной сторож. Я напряглась — что-то не так было. И поняла — запахи. Я очень к ним чутка. Я знала, как пахнет жилье Руслана. Лёгким сигаретным дымом, крепким кофе… Сейчас тонко пахло духами. Женскими.

— Юля, — выматерился Руслан. — Блядь.

Меня мало что могло вывести из ступора, но любопытство поневоле проснулось. Руслан хотел оттеснить меня в одну из комнат, но я упрямо шагнула за ним в большую гостиную, что смотрела на город панорамными окнами.

И замерла, разглядывая картину, что предстала моим глазам. Она была красива — женщина Руслана. В отличие от меня донельзя в себе уверена. Сидит в одном белье, очень вызывающем и нисколько не смущается чужих взглядов — я бы уже со стыда сгорела. Её кожа пусть и тронута лёгким летним загаром, по полуобнаженной, не видевшей солнца груди видно — молочно белая. Моя такой никогда не будет, от смуглинки мне не избавиться. Глаза светлые широко распахнуты, улыбаются.

— Я не знала, что ты будешь с гостями, — встала она и накинула на свои плечи рубашку. Его рубашку. — У меня есть шампанское. И клубника.

Я отвела взгляд. Если кто здесь не к месту — так это я. Это меня нужно было выпроводить, а не эту красивую блондинку. Я опустошенно опустилась в кресло, а Руслан, что-то сердито выговаривая, отправлял свою любовницу восвояси. Виски сдавило болью, я закрыла глаза, стараясь отрешиться от чужого разговора.

— Прости, — извинился Руслан. — Это было… несколько неожиданно. У меня есть аспирин, я сейчас.

Таблетка шипела и плевалась пузырьками, растворяясь в стакане с водой. Она бы не помогла. Вот те таблетки, крупные, что так зловеще гремели в баночке, да. А аспирин…мертвому припарка.

А лучше всего — просто отдайте мне мою Ясмин. Больше ничего не нужно.

Я и не заметила, как квартира погрузилась в тишину — Руслан ушёл. Он торопился спасти мою Ясмин. Но я-то знала, это бесполезно. Мой муж был очень хитер. И он спрятал малышку очень хорошо. И не отдаст её так просто. Ему нужна я. Беспомощная, сломленная, покорная. Такая, как ему удобно. Как ему нравится.

Я подошла к окнам. Уже вечереет. Динар давно отстранил меня от Ясмин, но я всегда была рядом с ней и за одно это готова была что угодно терпеть. А где она теперь?