Приятели тут же начали принимать, темного стекла, семисотграммовые бутылки с вином.

– Вот бывают же в серой целинной жизни, светлые моменты, – вещал Витька, на обратном пути, – среди, так сказать, непроглядной ночи. Вдруг раз, и выглянет солнышко, и озарит, нашу солдатскую действительность.

41

– Смотрите, пацаны, озарило его. Кружку с полтазика заглотнуть, кто хочешь, свет увидит. А что друзья, без всякого света идут, и в потемках спотыкаются, это его не колышет, – остановился Сашка.

– Вы за кого меня принимаете? О чем разговор? Кто против, я никогда, – остановился Витька, – ты как, фельдмаршал?

– За компанию, – сказал, тот, протягивая бутылку, – не хочешь, да выпьешь.

– Не хочешь, не пей, чего себя насиловать, – посоветовал Сашка, – мы же не напрягаем.

Лишенный полиэтиленовой пробки, «фугас», пошел по кругу.

– А насчет закуски, не озаботились, – спросил Сергей.

– Было б чего закусывать, – оторвался от горлышка старшина.

– Нечего себе у тебя глотки, непьющий ты наш, – повертел Сашка бутылку в руках, которую передал старшина, – полбутылки в два глотка.

– Чего ты там видишь? Стекло черное, – не согласился старшина.

– Ну, чего, кто закусывать будет, – достал Витька, сигареты.

– Только у нас еда и закуска вещи разные, – вздохнул Сергей, принимая после Сашки, бутылку.

– Стою я, как-то в магазине, осенью. На улице дождь стеной хлещет, – стал рассказывать Сашка, пока все закурили «закусывая» – тут влетает какое-то чучело. Мокрый насквозь, места живого нет, босиком. Кожа вся синюшная, в пупырышках, на ноги, вообще смотреть страшно. Протягивает трясущейся от холода рукой, продавщице мелочь.

– Дай– ка мне, кормилица, бутылочку «Солнцедара»

– Этот «дар солнца» гадость несусветная, краски в нем, хоть заборы крась, – скривился старшина.

– Зато цена, как солнышко радует, – не согласился Сергей.

– «Фельдмаршал» бабка твоя, барину постель не стелила. А то я смотрю, открываться ты от народа стал. К «барам» потянуло, к ананасам с шампанским, к цыганам, – поддержал его Витька, – товарищей стал перебивать.

– Посмотрела продавщица на его ноги, и говорит, – Может ты себе на эти деньги, лучше обувку, какую купишь?

– Не, отвечает «ханурик» давай «Солнцедар», здоровье оно, по любому дороже.

– Прав мужик, по себе знаю, – стал рассказывать Витька, – когда трубы горят, о чем, о чем, а о здоровье вообще не думаешь. У нас как-то летом воду отключили. Пошел к соседу узнать, а он с похмела, уже можно сказать, на ладан дышит. А дома никого, в том смысле, что стакана воды, принести некому. А еще и воды-то нет, кроме, как в аквариуме. А он стоит в углу, зеленый весь, кто там плавает не видно. В болоте и то вода прозрачней.

– Бывает, – подтвердил Сашка, – это такая морока, воду менять.

– Бывает, – согласился Витька, – Но трубы горят. Поохал он, поохал и пополз к аквариуму,– Витьку, аж передернуло от воспоминаний,– мордой, в аквариум сунулся, фырчит вроде бегемота, водоросли отплевывает. Напился, высунулся все лицо в тине, и так мне, торжественно говорит, – все, Виктор Валерьевич, отпил я свое, если сегодня не сдохну, больше ни-ни.

– Слово сдержал? Не пьет? – спросил Васька.

– Ага, за ухо льет, – рассмеялся Витька, – только теперь меры безопасности принимает. Всегда держит трехлитровую банку воды, и в аквариуме, через день меняет. Рыбки не нарадуются.

Они пролезли, как шли, под двумя составами, и остановились отдышаться.

– А эшелона-то нашего нет, – покрутил головой старшина.

– Не бзди, не наводи панику. Сам знаешь, с паникерами, разговор короткий,– успокоил его Витька, – Просто рано под вагоны рванули. Нам в ту сторону, – уверенно махнул он рукой.

42

– Так дело не пойдет. Махнул в белый свет, как в копеечку. В – первых перекурить надо, а во-вторых уточнить маршрут, – внес предложение Сергей.

– А в третьих – выпить, – добавил Сашка, – все равно без бутылки, хрен догадаемся, в какую сторону идти.

Все предложения, единогласно были приняты. Во время перекура, угомонили один «фугас». При обсуждении вопроса: в какую сторону идти? – уговорили еще два. Общим решением пошли вперед, переступая через рельсы, пока пути не закончились. Дальше был откос.

– Симонов, Сусанин. Все на «С» начинается, подозрительно, как-то, – икнув, предположил Сашка.

– Надо дорогу узнать, пока совсем не заблудились,– предложил старшина.

– Так и спроси, – опять икнул Сашка, – сначала у меня, потом у Сереги, а у кого еще?

– Огонек, там какой– то светится, – показал Сергей, – пошли туда.

Огоньком оказалось окно путевой будки, – Витька, принявший больше всех, и поэтому более решительный, тут же забарабанил в стекло будки.

– Заходи, открыто, – крикнул изнутри, мужской голос.

Переступив порог, они увидели двух мужчин, сидящим за столом, с костяшками домино в руках.

– Здорово, мужики, – от порога поприветствовал их самый смелый и решительный.

– Поздоровей, видали, и через хрен кидали, – ответили от стола, с интересом разглядывая гостей.

– «Партизаны» вроде? – спросил один у другого.

– Похоже, – ответил тот, – Война-то давно закончилась, а вы все эшелоны рвете? – засмеялся он.

– До них, наверное, еще не доводили. Каким ветром в наши края? – добавил второй.

– Да эшелон свой не нашли. Вот и пришли узнать, может вы, подскажете, где он? – спросил Витька, – тут кроме вас, во всей округе никого.

– Информация о местонахождении составов, а тем более воинских, является секретной. Разглашению ни на слух, а уж письменно, ни в коем случае не подлежит,– предупредил, сидевший ближе к ним, сверля глазами, очертания бутылки за ремнем спросившего.

– Советую ознакомиться и проникнуться, – показал пальцем второй на стену за их спинами.

Они оглянулись, и увидели, что вся стена за их спиной, заклеена плакатами по технике безопасности. А плакат, на который, прямо указывал, наведенный палец, представлял собой обновленную версию военных плакатов. Изображенный на плакате, мордастый мужик, в натянутой на самые глаза, железнодорожной фуражке, прижимал к губам палец. Под ним крупными буквами было выведено « Не болтай!»

– Ты, про какой? Про этот? – решил схитрить Витька, показывая на плакат рядом. Там был изображен молодой парень, с запрокинутой ко рту бутылкой, на этикетке которой значилось «Московская особая». Подпись внизу предупреждала «Побереги свое сердце, сынок».

– Ты давай не перегибай, не слепой же? Этот не из нашего ведомства. Видишь, без фуражки? – раскусил его маневр, радеющий за секретность, не сводя с бутылки глаз.

– Мазилы, хреновы, лень фуражку подрисовать,– вздохнул Витька, вытаскивая из-за пояса бутылку.

– Это другое дело. Мы, к понятливым. Сами с понятием, – сказал второй человек в «нужной фуражке», тут же доставая из тумбочки стаканы.

Через полтора часа, с полученной информацией, допуск к которой, стоил им трех бутылок вина, «партизаны» пошатываясь, вышли из будки и двинулись в указанном направлении.

– И где эта, долбанная горка, – вскоре забеспокоился старшина.

43

Правильно идем, от будки вправо, –