Приехав сюда ранней весной и увидев еще безжизненные плети, под многолетней тяжестью которых даже забор заваливался, Юки вытащила один наушник и громко, чтобы родители слышали, сказала:

– А ничего, готичненько.

Первое лето на даче бывали наездами, расчищали, выкидывали древний хлам, обустроили для жилья самую крепкую из пристроек. В последние сезоны бабушка сюда не приезжала, и большой дом, как его называли, для жизни был пока непригоден, там все проваливалось и сыпалось, будто при землетрясении. Юки несколько раз ходила тайком в эту развалину ночью, со свечой – лучше любого ужастика. Дом наполнялся скачущими тенями, шуршал, скрипел, а в ветреную погоду даже постанывал, точно больной великан. Но призрак бабушки, к сожалению, вызвать так и не удалось, хотя Юки старалась изо всех сил.

Юки, завсегдатай эзотерических форумов, совершала вычитанные там обряды и выдумывала свои, более действенные, переписывала в блокнотик заклинания, потому что нужно обязательно от руки, а не «copy-paste», хранила в особой шкатулке магические амулеты и камни. Она рассказывала немногочисленным дачным подросткам о своем мощном биополе и необыкновенной ауре, объявила покойную бабушку сильнейшей колдуньей, от которой она ведьмовские таланты и унаследовала. Юки надеялась, что ребята восхитятся ее потомственной экстраординарностью и побыстрее примут в свою компанию. Но они и так приняли, а Юки в них быстро разочаровалась – вьюрковский молодняк показался ей скучным и гоповатым.

На следующее лето родители продолжили неторопливое благоустройство дома: фактически его отстраивали заново, меняли перекрытия и полы, укрепляли стены. Теперь в гулкой, пахнущей свежим деревом даче даже по ночам было совершенно неинтересно. А мама радовалась, прикидывала, где чья комната будет, собиралась оборудовать просторный чердак под мастерскую – она работала художником-иллюстратором.

Знакомые предложили родителям какие-то очередные доски в три раза дешевле, чем обычно, но забрать их со склада в далекой промзоне надо было немедленно. Папа с мамой поехали в город, оставив Юки «на хозяйстве», обещали вернуться через день, самое позднее – через два. Мама оставила в холодильнике суп с затянувшейся белым жирком курицей и фаршированные перцы на ужин. Юки немного расстроилась – она терпеть не могла фаршированные перцы.

Вьюрки захлопнулись сами в себе в первую же ночь после отъезда родителей.

В отличие от большинства взрослых и трезвомыслящих, Юки сразу приняла тот факт, что из поселка больше нельзя уйти. Нельзя – значит нельзя. И виновато в этом какое-то колдовство. Обыкновенная мистика, как в любимых книгах и фильмах, только там она иностранная, глянцевая, а во Вьюрках – отечественная, а потому немного диковатая.

Собственно, это было вполне закономерное развитие событий для нее, потомственной ведьмы. Кто знает, думала Юки, пересматривая за чаем с сушками свою киноколлекцию, – может, именно ей суждено разгадать тайну исчезновения выездной дороги и спасти Вьюрки от злых чар. А может быть, из-за нее все это и случилось: она запустила своим мощным, но дремлющим пока даром какой-то магический механизм или темные силы на нее, как и положено, ополчились. И скоро ее таланты – до сих пор, если говорить начистоту, выражавшиеся только в вещих снах про контрольные и прочих смутных предчувствиях, – наконец пробудятся.

А пока надо было как-то жить. Юки быстро выяснила, что заботиться о ней никто теперь не собирается, более того – ее просто не замечают. Помаявшись немного в одиночестве и даже научившись самостоятельно варить гречневую кашу, Юки в конце концов прибилась к компании постарше. Компания состояла из соседки Кати, мрачноватого типа Никиты Павлова, который жил на противоположной стороне той же Вишневой улицы, и его приятелей – Пашки и Андрея. С ними оказалось интересно: они осторожно, но настойчиво исследовали происходящее во Вьюрках и относились к Юки почти как к равной. Шефство над ней взяла молчаливая рыбачка Катя, обладавшая удивительным свойством выглядеть непонятно на сколько лет – Юки и двадцать ей давала мысленно, и тридцать, а спросить стеснялась. Кроме того, Катя не боялась червяков и ходить на реку, то есть была, можно сказать, настоящим героем. Только вот улыбка у нее была какая-то кривая, неприятная. Юки ее искренне уважала, но подружилась больше всего с раздолбаем Пашкой, самым младшим и веселым.

Катя учила ее готовить, даже приносила рыбу и показывала, как ее разделывать – полная идиллия, хоть Юки и было жаль серебристых подлещиков и плотвичек, кротко приоткрывавших ротики. С огородом Юки тоже научилась справляться: ей нравилось играть в матерую дачницу, повелительницу свеклы и кабачков, которая в совершенстве владеет тяпкой. В общем, жизнь как-то шла, несмотря на четвертый месяц безвыходного лета. Сентябрь уже перевалил за середину, а во Вьюрках как будто по-прежнему стоял зеленый, щедрый на тепло июль. Погодным аномалиям Юки была даже рада – ведь нет на свете ничего унылее мокрого школьного сентября.

И вот однажды Юки решила расширить свой процветающий огород за счет владений покойного Кожебаткина. В конце концов, при жизни Кожебаткин сделал ровно то же самое – оттяпал у бабушки кусок земли, да еще и засадил из вредности шиповником. Потому и достался родителям Юки самый маленький в поселке участок, каждый сантиметр которого был уже подо что-нибудь отведен. А дачники говорили, что съестные припасы, даже те, которые хранятся в бывшем магазине и выдаются под расписку, рано или поздно закончатся, и вот тогда… И Пашка как раз принес накануне десяток мелких проросших картофелин, а сажать было некуда.

Забор между участками был старый и гнилой, Юки легко расшатала и выломала целую секцию. Доски, кряхтя, оттащила в сторонку и принялась вскапывать землю. Это оказалось не так-то просто, хотя вчера прошел дождь, а еще раньше сумасшедший Кожебаткин сам неплохо вскопал свой участок. Видимо, довести свою систему подземных ходов до соседского забора он не успел.

Выворачивая очередной плотный куб земли, лопата обо что-то лязгнула. Юки разбила куб, стараясь не попасть по пронизывающим его дождевым червям, и на траву выпал небольшой предмет, заманчиво блеснувший переливчато-красным. Заинтригованная Юки выключила гремевший бодрой «Подборкой для фитнеса» телефон и наклонилась посмотреть.

Это оказалась одинокая, обросшая бурой земляной коростой сережка. Юки и раньше находила всякое, копаясь в огороде, даже рыболовную блесну как-то вытащила вместе с корнем пырея и подарила Кате. Но чтобы настоящая древняя драгоценность – конечно древняя, вон как глубоко в земле была, – о таком она и не мечтала. Юки старательно вскопала и разрыхлила тяпкой все вокруг того места, где лежала сережка, но клада там не обнаружилось, только пара пивных крышечек и подземный муравейник. Рыжие кусачие муравьи тут же расползлись по недоделанной грядке, побежали по ногам, и Юки бросила лопату, ойкая от растекающейся под кожей кислотной боли.

Сережку Юки отмыла, почистила, окунув старую зубную щетку в золу – когда-то читала в Интернете, что так снимают налет с драгоценных металлов. И ничейная побрякушка расцвела у нее в руках – оказалось, что она очень красивая, серебряная, с тончайшим орнаментом и прозрачным красным камешком.