В тот день она приготовила для Мейзи бутерброды с вареньем, чтобы девочка взяла их с собой в школу, почистила столовое серебро и хрусталь, поменяла постельное белье, потом они с Реймондом забрали Мейзи из школы и все вместе отправились в парк. Под модные мелодии, которые наигрывал у фонтана скрипач, дети играли в прятки и гоняли обруч. Реймонда пришлось подозвать к себе, чтобы не связывался с драчуном, причем Бесси старалась действовать как можно деликатнее, чтобы ненароком не рассердить мать этого сукина сына, которую распознать не получилось. Была пятница, значит, после прогулки надо было еще зайти к бакалейщику за продуктами. Солнце все равно спряталось, и набежали облака. Бакалейщик записал солонину, молоко и прочую снедь для ужина на счет Андерсонов. Против слова «подпись» Бесси поставила крест.

Миссис Андерсон вернулась в шесть вечера. Семейный врач посоветовал ей проводить больше времени вне дома, так что ее деятельность по сбору средств на строительство больницы и совместные ланчи с дамами, живущими по соседству, пришлись как нельзя кстати. Она была в хорошем расположении духа и, подозвав к себе детей, среди объятий и поцелуев пообещала, что на десерт будет сюрприз. Мейзи взвизгнула и запрыгала от радости. Потом миссис Андерсон поблагодарила Бесси за работу и отпустила ее, пожелав спокойной ночи.

До дормитория, хоть он и располагался на другом конце города, было не так уж далеко, и можно было срезать, но Бесси нравилось царившее в центре вечернее оживление, нравилось смешиваться с пестрой толпой горожан, где были и белые, и цветные. Она шла мимо освещенных зданий, подолгу застывая перед большими стеклянными витринами. Вот ателье модистки и ее яркий товар с рюшами и воланами на проволочных распялках, вот полные всякой всячины лавки, эдакий покупательский рай; на каждой стороне улицы по большому магазину, и они конкурируют между собой. Бесси придумала себе забаву: выискивать глазами то, что приказчики добавили на витрину сегодня. Она все никак не могла привыкнуть, что товаров может быть так много.

Более всего ее воображение поражала громада Гриффин-билдинга. Вздымавшееся к небу двенадцатиэтажное здание было одним из самых высоких в стране, и уж конечно ни одна постройка на Юге не могла с ним тягаться. Не зря его называли гордостью города. Первый этаж со сводчатыми потолками, отделанный завезенным из Теннесси мрамором, занимал банк. Там Бесси ни разу не была, а вот на следующие этажи ей доводилось подниматься. На прошлой неделе у мистера Андерсона был день рождения. Она приводила сюда детей, чтобы они поздравили отца, и слышала разносящийся по роскошному вестибюлю звук собственных шагов. Лифт, единственный на сотни миль в округе, доставил их на восьмой этаж. На Мейзи и Реймонда, которые катались на нем много раз, это давно не производило впечатления, но Бесси неизменно охватывала смесь восторга и ужаса, и она в панике отчаянно цеплялась за медные поручни на тот случай, если подъемный механизм сломается.

Они ехали мимо этажей, где находились конторы страховых агентов, экспортных компаний и правительственных учреждений. Места здесь не пустовали. Гриффин-билдинг в качестве адреса сразу поднимал репутацию фирмы до небес. На этаже мистера Андерсона обитали преуспевающие поверенные: пушистые ковры, стенные панели из мореного дуба, двери с вставками из матового стекла. Мистер Андерсон занимался контрактами, по большей части на куплю-продажу хлопка. При виде гостей он несколько удивился. Именинный пирог, подаренный детьми, его порадовал, но он не скрывал, что ему не терпится вернуться к бумагам. Бесси даже подумала, не достанется ли ей на орехи, но ее никто не ругал. На этом визите настояла миссис Андерсон. Секретарша мистера Андерсона открыла дверь, приглашая посетителей к выходу. Бесси мигом вытолкала детей из кабинета и повела их в кондитерскую.

Сегодня по дороге к дормиторию Бесси снова миновала сверкающие медью двери банка. Это замечательное сооружение она всякий раз воспринимала как памятник радикальным переменам в своих жизненных обстоятельствах. Сейчас она идет по улице как свободный человек. Никто за ней не гонится, никто ее не гонит. Знакомые миссис Андерсон, которые узнают в Бесси ее служанку, могут даже кивнуть с улыбкой.

Потом она из осторожности перешла на противоположную сторону улицы: дальше начиналось скопище салунов с их сомнительными завсегдатаями. Хотела было остановиться, чтобы поискать глазами, не мелькнет ли среди выпивох лицо Сэма, но одернула себя и прибавила шагу. Еще дальше, за поворотом, пошли дома поскромнее, и публика там жила попроще, даром что белые. Вот на углу серый дом, где хозяева плевать хотели на зверские выходки своего пса, а из окон соседних коттеджей на эти безобразия равнодушно взирают чьи-то жены. Мужья у них все больше рабочие на фабриках, реже мастера. Цветной прислуги тут не держали, так что про каждодневный быт обитателей квартала Бесси мало что знала.

Вот наконец и дормиторий. Двухэтажные корпуса из красного кирпича были возведены незадолго до ее появления в городе. Когда-нибудь саженцы деревьев и кустов по периметру разрастутся, и будет тенек и красота, но пока до этого еще далеко. На кирпичных стенах не было видно ни пятнышка, ни единого подтека от дождя, ни даже забившейся в угол гусеницы. Внутри места общего пользования, столовые и дортуары по-прежнему благоухали свежей белой краской. Обитатели отваживались дотрагиваться только до дверных ручек, чтобы, оборони Создатель, чего-нибудь ненароком не замарать или не поцарапать.

При встрече с остальными жильцами дормитория Бесси здоровалась. Большинство возвращались с работы. Некоторые, наоборот, уходили, подрядившись на вечер посидеть с детьми, пока родители где-то развлекаются. Вечер пятницы всегда выдавался хлопотливым, а вот по субботам почти половина цветных жителей дормитория не работала.

Вот и дверь с номером 18. В общей комнате девушки заплетали друг дружке косы. Она поздоровалась и побежала наверх переодеваться к ужину. Когда Бесси приехала в город, большая часть из восьмидесяти коек дормитория уже были заняты. Попади она сюда хотя бы на день раньше, могла бы получить место у окна, а теперь надо было ждать, пока кто-нибудь из счастливиц съедет, тогда можно будет занять ее кровать. Из окон тянуло приятным сквознячком, а если улечься правильным образом, по ночам можно было видеть звезды.

Открыв стоящий в ногах кровати сундучок, она достала голубое ситцевое платье, которое купила через неделю после приезда в Южную Каролину, натянула его и пригладила руками юбку. Ей до сих пор нравилось прикосновение легкой ткани к коже. Одежду, в которой она работала у Андерсонов, девушка сунула в узел под кроватью. Вся вторая половина субботы отводилась стирке, так приучили в школе. Но зато по субботам можно было поспать подольше – раз в неделю она себя так баловала.

На ужин была жареная курица с картошкой и морковью. Стряпуха Маргарет жила в восьмом корпусе. Надзиратели в дормитории строго следили, чтобы стряпухи и уборщицы работали не в своих корпусах, а в чужих. Вроде пустяк, но на деле так выходило лучше. Мясо и птица у Маргарет просто таяли во рту, хотя она вечно все пересаливала. Подбирая хлебной корочкой куриный жир с тарелки, Бесси слушала, как соседки обсуждают планы на вечер. Большинство девушек ради предстоящего гулянья собирались остаться в дормитории, но те, кто побойчее, не прочь были дойти до недавно открывшегося салуна для цветных. Там, кроме наличных, к оплате принимали расписки с именем, хотя это было против правил. «Еще один повод обходить это место стороной», – подумала про себя Бесси. Она отнесла тарелку на кухню и собралась было опять подняться наверх, в общую спальню, как вдруг ее окликнул женский голос: