«Умеет объяснить! Правда, непонятно, причем тут красота, но это я потом еще подумаю».

Вид у мастера был озадаченный до крайности, и Анна ему поневоле посочувствовала, потому что прекрасно помнила, с каким трудом преодолевала внутренне сопротивление, выслушивая поучения свекра, ратнинского старосты или Филимона.

Волхва, похоже высказала все, что намеревалась и, не давая Сучку возможности продолжать спор, небрежным жестом отпустила его:

– Иди, подумай о моих словах на досуге.

* * *

С Сучком так никогда и никто не говорил. Даже регент церковного хора, про которого он рассказывал своим артельщикам да закадычному собутыльнику Бурею, и тот все больше на самостоятельное творение красоты упор делал. Непонятная и страшная волхва, владеющая душами лесовиков и, по слухам – всесильная, по сути, повторяла то же самое, что он когда-то слышал от того регента – по другому поводу и другими словами. И так сумела повернуть, что старшина явственно увидел то, что раньше ему и в голову не приходило.

Мастер с законной гордостью творца любовался на выросший во дворе крепости терем, но не задумывался, что точно так же можно выстраивать и отношения между людьми – не как получится, а по заранее продуманному плану и с заранее выбранной целью. По всему выходило, что у его собственных отношений с окружающими основа подгнившая, по его же недосмотру. Значит, чтобы дело сладилось, придется уже сложенное перебирать по бревнышку и заменять гниль добротным материалом, то есть пересматривать и перестраивать свое отношение к людям. А как, если оно уже улежалось и приросло? Ломать да переделывать? Непривычно, трудно и больно. Вот и вспоминал он слова Великой Волхвы снова и снова, выискивая решение там, куда до сих пор и не думал заглядывать.

* * *

Стоявшая рядом Анна только диву давалась, наблюдая за тем, как мгновенно Нинея меняла образы, превращаясь из доброй старушки в строгую хозяйку, в собеседницу, без слов понимающую тяготы, приходившиеся на долю любого творца, или в мудрую наставницу.

– Что, Медвяна, дивишься, почему я твоего мастера сразу же не окоротила, а позволила спорить со мной? – прищурилась на Анну волхва, когда тихий и задумчивый Сучок, пришибленный странным разговором, удалился прочь.

Пока Анна колебалась, кивнуть ли ей согласно или попробовать притвориться, что и сама все прекрасно поняла, Нинея не торопясь пошла вверх по ступенькам, не опираясь на перила, а мимоходом прикасаясь к точеным балясинам – как будто внучат по белобрысым затылкам ласково трепала. Укоряя себя за минутную растерянность, Анна поспешила за гостьей и чуть не наткнулась на нее: поднявшись на высокое крыльцо, боярыня Гредислава развернулась и с самого верха еще раз обозрела двор строившейся на ее земле крепости, так что Анне поневоле пришлось остановиться на две ступеньки ниже – и смотреть на Нинею снизу вверх.

«Боярыня Анна Павловна, да? Не ври себе, Анька! Вот она – боярыня, а ты пока так… щенок брехливый… Не тебе перед ней выкобениваться – она видит и тебя насквозь, и под тобой на сажень».

– Думаешь, намного проще было бы приказать ему поступить по-моему? И не пришлось бы нам с тобой выслушивать все, что он мне наперекор с перепугу нес, так? – снисходительно вопросила Нинея.

«Точно – насквозь видит».

– Что проще, возражать не собираюсь, но вот правильнее ли? Подумай сама.

– Когда человек берется за дело только потому, что ему так приказали… Нет, конечно, и тогда что-то путное получится, вот только… – Анна пожала плечами.

– Ну-у? – Нинея наклонила голову к плечу и уставилась на хозяйку с веселым любопытством.

– Вот только работы той сделают тютелька-в-тютельку столько, сколько отмерено, и времени это у работников займет столько, сколько отпущено – а не сколько на это дело потребно. Не раз за холопами примечала…

– Умница, Медвянушка! – гостья посторонилась и дала, наконец, возможность встать рядом с собой. – Я-то собиралась тебе это объяснять, а ты уже и сама поняла. Ну, а раз это поняла, то, может, знаешь, и почему так получается?

– Если берешься за дело, которое тебе нравится, ну, или если хотя бы умеешь его делать хорошо, то и работается в охотку, с душой.

– И это верно. Значит, если тебе надобно, чтобы твои люди вкладывали не только все свои силы, но и всю смекалку, а если потребуется, то и душу в то, что ты им делать велишь, то?..

Анна чуть было не улыбнулась волхве в ответ на ее недовысказанный вопрос, но вовремя спохватилась и ответила со всем вежеством:

– Чтобы человек за порученное ему дело со всей душой взялся, надо, чтобы он его своим почувствовал. А уж как этого добиться… Своих людей хорошенько узнать надо, чтобы заранее определить, у кого к чему склонность есть и что кому поручить.

«Нашла же я подход к наставникам – вон как Тит тогда из-за помоста душу отвел… Да и отроки после разговора в трапезной изо всех сил выкладываются. Вот с Лешей я промахнулась… Видать, не все про него знаю».

– Все-то ты понимаешь, Медвянушка, – «добрая бабушка» ласково похлопала руку Анны. – Теперь осталось научиться вовремя свои знания использовать. Вот и используй!

«Куда только делись и взгляд ласковый, и доброта из голоса? Будто прошлогоднюю медовую лепешку откусить пытаешься: вроде бы и сладко, но зубы обломать проще простого.

…Анюта, она все-таки Великая Волхва, а не старая нянюшка, от нее укор принять – меня не убудет».

– Прости, Гредислава Всеславовна, не могу постичь, что ты мне сейчас подсказать стараешься. Сделай милость, объясни.

– Ты, Медвяна, сейчас изо всех сил стараешься боярыней стать и многое уже правильно делаешь. Нашла себе помощниц, каждой ее часть от общих забот определила, и в их распоряжения не вмешиваешься – только отчета потом спрашиваешь. Но ведь у тебя в подчинении не только бабы, мужей тоже хватает.

То ли Анна при этих словах поморщилась, то ли еще как-то себя выдала, но волхва понимающе усмехнулась:

– Да, не всегда тебе можно в их дела встревать – а зачастую и вовсе нельзя, ибо не примут они женского вмешательства. Но самой во все вмешиваться нет никакой необходимости, коли у тебя есть мужи-помощники, пусть даже пока и неумелые, как тот же Сучок.

– Да какой же он неумелый?

– Я не про его плотницкое мастерство говорю, – досадливо отмахнулась Нинея. – У тебя Прошка со щенками лучше управляется, чем старшина с артелью. Вот и проведи его той дорогой, которая тебе, боярыне, уже знакома, чтобы и он ее тоже прошел.

– Закуп?

– А давно ли твой свекор коровам хвосты крутил, а? – съехидничала волхва. – Однако же сейчас и сотник, и воевода! Думай вперед, Медвяна – далеко вперед. Умный начальный человек своих людей не принижает, а поднимает, потому как они своим ростом и его вверх подталкивают. Лисовины большое дело затеяли, а в таких случаях верных и умелых помощников всегда не хватает. Вот и учи этого упрямца, тащи его в начальные люди. Хоть за бороду волоки, хоть плешь дальше проедай.