моря. В Аквитанском море на них напали морские разбойники, свеев перебили, а рабы стали добычей победителей.

Много стран и хозяев переменил Акун, пока очутился в Царьграде.

И повсюду, куда ни забрасывала его судьба, он искал Вереда.

Увидел он его с городской стены несколько дней назад и ушёл из-под защиты стен в горящее предместье. Он нашёл Вереда и следил за ним, ожидая удобной минуты…

— Силы мои иссякли, — закончил свой рассказ Акун, — я не мог больше ждать, я должен был решиться. Я знал, что меня убьют, но мне было всё равно…

Ночью Акун умер.

ПО СУШЕ, КАК ПО МОРЮ

После совета целую неделю под стенами Царьграда стояла тишина, ни одного приступа. Царьградцы недоумевали.

А в русском лагере готовились к решительному бою.

На волоках по суше переправляли ладьи по-разному. Где недалеко, то поднимали всей дружиной на плечи и несли.

А где волок подлиннее, подлаживали под ладьи колёса на крепких дубовых осях и катили ладьи, словно телеги.

Олег повелел ставить ладьи на колёса. Был у него умысел не только преодолеть преграду, но ещё и устрашить надменных царьградцев видом сбывшегося их же собственного пророчества.

Ладьи поставили на колёса.

Неделю спустя, на рассвете, подул ветер в сторону города, на Олеговых ладьях воины подняли паруса. Ударил ветер в паруса и понёс ладьи.

Когда со стен города увидели, что бессчётные ладьи Великой Скифии бегут по равнинному Галатскому мысу под белыми парусами посуху, как по воде, великий страх объял царьградцев: сбылось роковое пророчество.

Раскрылись царьградские ворота, и из них вышли навстречу Олегу царские послы — епископы, игумены монастырей, первые вельможи.

Остановились ладьи. Олег вышел к послам.

— Пощади, князь, наш город, не рушь палат и храмов, — взмолились послы. — Дадим тебе дань, какую скажешь, за то, чтобы ты удалился в свои земли с миром.

Усмехнулся Олег, повернулся к своим воеводам:

— Как мыслите, князья и воеводы, возьмём город на щит или, не бившись, заберём золото, серебро и иную дань?

Горячие головы кричат:

— Без боя нам достанется лишь часть их богатств, а с боем всё будет наше.

Но верх взяли всё-таки разумнейшие из князей и воевод.

— В битве не знаешь, то ли останешься жив, то ли убьют тебя, а мёртвому ничего не надобно. Лучше порешить дело миром, но дань взять большую.

Выслушал их Олег и говорит послам:

— Дань будет такая. Первое: дадите по двенадцать гривен на человека, а всех нас две тысячи кораблей и в каждом по сорок мужей. Второе: будете платить уклады русским городам Киеву, Чернигову, Переяславлю, Полоцку, Ростову и прочим городам, в которых сидят князья. А ещё дадите пищу и питие всему моему войску вволю. Когда же домой пойдём, дадите всё нужное на дорогу: еду, якоря, паруса, верёвки.

Чем дальше говорил Олег, тем ниже склонялись головы послов. Когда же он замолчал, самый старший и чиновный среди послов — логофет дрома — сказал:

— Мы согласны, князь.

Казначей в ужасе шепнул логофету дрома:

— Во всей Византии нет столько золота, сколько он спрашивает. Мы не в силах уплатить столько…

— Сейчас надо во что бы то ни стало спасти город от разрушения, а потом сторгуемся, — быстро ответил логофет дрома и, поклонившись Олегу, торжественно проговорил: — Божественный император наш Лев VI приглашает тебя, князь Великой Скифии, с твоими стратигами посетить его дворец.

Веем же твоим воинам будет доставлено угощение в лагерь.

— Приглашает — придём, — ответил Олег.

ОЛЕГ В ИМПЕРАТОРСКОМ ДВОРЦЕ

У городских ворот Олега встретили, униженно кланяясь, патриарх, священники в полном облачении и весь синклит.

Олег и дружина ехали по улицам на конях, а знатнейшие царьградские вельможи шля рядом, пешие.

Князь смотрел по сторонам на дворцы, колоннады, торговые галереи, храмы и думал: действительно, богатый город, Смотрел на людей, которые стояли тесной и тихой толпой у стен и со страхом и подобострастием взирали на грозных победителей, были тут люди в богатых одеждах, но больше бедняков в лохмотьях.

При входе в императорский дворец слуги преградили Олегу дорогу. Препозит — распорядитель дворцовым церемониалом, — кланяясь, что-то вкрадчиво сказал, обращаясь к Олегу.

Стемид перевел.

— Он говорит, что не положено входить в императорские покои с оружием и просит отдать слугам мечи.

— Мечи привели нас сюда, и мы войдём с ними, — ответил Олег и оттолкнул препозита.

Препозит, извернувшись, побежал впереди, указывая дорогу, и двери перед ними раскрывались как бы сами собой.

Наконец вошли в обширный зал, в котором свет лился с потолка. В противоположном от входных дверей конце зала, сверкая и переливаясь золотом, возвышался императорский трои, на котором восседал император. Он был в пурпурной мантии, на голове — диадема, на груди — золотая цепь, в руках — скипетр.

Перед троном стояло золотое дерево с золотыми листьями, среди листьев на ветках сидели золотые птицы. Как только Олег вступил в тронный зал, птицы захлопали крыльями и запели.

По обеим сторонам трона сидели огромные золотые львы.

Они раскрывали пасти, били хвостами об пол и издавали устрашающий рык.

Услышав этот рык, Олег вздрогнул и схватился за меч, но, увидев, что львы не живые, успокоился.

Император полагал, что эти львы нагонят на диких скифов страху, какой они нагоняли обычно на иноземцев, но тут он просчитался.

Император сошёл с трона и двинулся навстречу Олегу, протягивая руки.

— Мы желаем жить с вами в любви верной и нерушимой, — заговорил он, — и ради того приносим вам дары и даём торжественную клятву блюсти неколебимую и неизменную дружбу с русскими князьями.

В зал вошли слуги с дарами. Подходя один за другим, они складывали к ногам Олега драгоценные блюда, кубки, златотканые одежды и материи. Гора сокровищ росла и росла…

Затем Лев VI пригласил Олега с князьями и воеводами в другой зал, где было приготовлено всё для пиршества.

Но Олег, боясь отравы, отказался от угощения и вернулся в лагерь.

Писцы императора Льва VI составляли мирный договор, чтобы утвердить мир не только словесным согласием, но и записанными речами и условиями.

Условий было много, всё надо было предусмотреть: и как мир соблюдать, и как купцам русским в Царьград, а царьградским на Русь ездить, чтобы ни тем, ни другим урона не чинить, и какие дани платить Царьграду Руси, и как споры решать, коли случатся, между Русью и царьградцами.

Олег поручил Стемиду крепко следить за тем, чтобы всё правильно записали царьградские писцы в том договоре.

И особо сказал, чтобы вписали условие о