— Нет, забудь. Даже если бы мне не надо было выяснить, что означают эти метки вокруг твоего глаза, я не стал бы рисковать тем, что тебя схватят и ты выдашь местонахождение аббатства. Слишком много жизней на кону.

Страх в моем животе уступил место холодной уверенности. Я потянулся за монетами кастрадази в полах своей рубашки, разрывая удерживающую их нить, в то время как на ум мне пришло полдюжины очень плохих планов побега.

— Ты будешь не первым человеком, который пытается упрятать меня под замок.

Аббат устало засмеялся и поднял руки.

— Сдаюсь, меткий маг, или аргоси, или кем ты там, к дьяволу, себя считаешь. — Он извлек из рясы окурок сигары и незажженным сунул его в рот. — Клянусь, никогда еще меня так чертовски не тошнило от того, с кем я только что познакомился.

Я попятился, медленно продвигаясь к двери, за которой была лестница, ведущая вниз. Теперь я должен был двигаться быстро на тот случай, если он передумает и поднимет тревогу.

— Знаешь, я всегда слышал, что у аргоси есть сверхъестественная способность точно знать, где они находятся. Думаю, они не научили тебя этому таланту, а?

Я резко развернулся. На меня нахлынуло дурное чувство еще до того, как я подбежал к одной из черных линз, прикрепленной к вращающемуся медному приспособлению на верхушке одного из зубцов. Я заметил горы вдалеке — они казались такими близкими, как будто можно было протянуть руку и прикоснуться к ним. Одна проблема: все это были незнакомые горы. Я побежал к следующей линзе, нацелив ее в другую сторону, только чтобы передо мной предстал вид, не имеющий никакого сходства с любым местом, в котором я бывал странствуя по континенту. И когда я посмотрел сквозь четвертый кусок выгнутого черного стекла — направленного на восток, — мной овладело ощущение, почти похожее на головокружение. То, что я видел вдалеке, было не землей, а водой. Размером с океан.

— Предки, куда вы меня завели?

Аббат подошел, чтобы присоединиться ко мне у линзы.

— Ты разве не гадал, почему это место не захватили щедрые маги много лет тому назад?

Он взялся за края медной оправы, удерживавшей линзу, и повернул ее вниз.

— Хочешь уйти, Келлен? Просто иди по этой дороге до тех пор, пока она не приведет тебя к подножию горы. Примерно три дня ходьбы на юг — и ты доберешься до деревни, а в сотне миль за ней достигнешь побережья. Пережди зиму, и, если тебе очень повезет, ты сможешь найти корабль, желающий проплыть тысячу лиг на юго-восток.

Он хлопнул меня по спине.

— Добро пожаловать на континент Обскария, Келлен. Погода холодная, еда ужасная, а причина, по которой прибывающие в аббатство никогда отсюда не уходят, — потому что мы находимся в долгом-предолгом пути от дома.

Спотыкаясь, я спустился по лестнице. Последние слова аббата звенели у меня в ушах. Посвященный в магию джен-теп не тратит много времени на изучение дорог или морских путей, но, разъезжая год с Фериус, я узнал достаточно, чтобы сделать примерный расчет: мне понадобится шесть месяцев, чтобы снова попасть на свой континент и вернуться к Золотому Проходу.

Шесть месяцев.

Я провел рукой по подбородку. Я не любил бороду, но все равно, щетина была всего недельной или двухнедельной давности. Как, во имя неба, Турнам и Бателиус доставили меня сюда за такой срок?

— Думаю, тебе закатили речь, да? — спросил кто-то.

Еще прежде, чем я увидел Диадеру, я узнал ее голос, что было довольно странно, поскольку наша встреча была короткой и большую ее часть мы провели, сражаясь с демоном. Она стояла сразу за поворотом лестницы, прислонившись к изогнутой каменной стене, и явно поджидала меня. Каскад рыжих локонов обрамлял зеленые глаза, в уголке рта поселился намек на ленивую улыбку. То, что мое внимание привлекла скорее именно улыбка, чем замысловатая филигрань крошечных черных меток на ее щеках и подбородке, о чем-то говорит. Может, это прозвучит лицемерно, но от вида Черной Тени у меня все переворачивается в животе. Я вырос в обществе, где Черная Тень считалась самой отвратительной из всех болезней, какие только можно вообразить. Здоровому джен-теп полагалось избегать зараженных, чтобы не допустить распространения болезни. На магах лежал долг убивать их. Поэтому хотя у меня самого была Черная Тень и я выяснил, что она — не совсем то, чему меня всегда учили, меня крайне расстраивал вид меток на ком-то другом… стоявшем так близко ко мне.

— Тебе не нравится то, что ты видишь? — спросила Диадера.

Хотя она пыталась скрыть враждебность под легким тоном, я внезапно почувствовал, что нахожусь в большей опасности, чем рядом с аббатом.

Непохоже, чтобы я раньше стоял так близко к имеющим метки. У Сенейры они были, хотя оказалось, что ее метки — нечто совершенно другое. Может, где-то в глубине души я это осознавал, вот почему она не вызывала у меня такой реакции, как эта девушка. А может, у меня ушла секунда, чтобы в точности понять, что я чувствую.

Диадера же реагировала совершенно иначе. Она вгляделась в метки вокруг моего левого глаза, обводя их взглядом, всматриваясь так внимательно, как будто там было написано то, что я упустил за все часы, которые провел, таращась в зеркало. Она протянула палец и коснулась края моего глаза.

— Здорово, — сказала она.

Нет. Стоп. Она это не сказала. Она подумала это.

— Какого дьявола происходит? — спросил я, отодвигаясь.

— Наши Тени, — ответила она, подходя ближе и не выказывая ни следа гнева или смущения моим замешательством. — Они обе связаны с Умбра Арканта — это одна из эфирных граней. Я никогда не встречала никого, чьи Тени были бы так близки к моей собственной.

Она постучала по веснушкам на своей левой щеке.

— Ты инспиритор, как и я? Ты можешь заставить свои метки ожи…

— Прекрати! — сказал я. Голос мой стал громче и тоньше. — Я никогда не слышал об этой «Умбра Арканте»! Я понятия не имею, что такое инспиритор.

Предки, почему я вообще с ней разговариваю? Может, я здесь и не узник, но я и не свободен. Я не знаю этих людей и не хочу знать. Если бы я только боролся, когда они меня забирали, может, я сумел бы остаться с Рейчисом и умереть вместе с моим дру…

— Шшш, — сказала Диадера.

Она взяла меня за руку и, медленней, чем раньше, как будто я был испуганным кроликом, поднесла кончики моих пальцев к веснушкам на своей щеке.

— Прости, что прежде я была такой нахальной, — сказала она, ничего не произнося. — Я просто не ожидала такого.

— Я все еще не по…

Она приложила палец к моим губам.

— Просто подумай это.