– Я готов просидеть тут хоть год.

– Тогда… Такое внимание девушкам по душе…

– Я подожду, – объявил он и вышел.

После того как дверь за ним закрылась, Фокс откашлялся, собираясь заговорить с Эми, но она его опередила.

– Я хочу вас поцеловать, – выпалила она. – В губы.

– Валяйте.

– Не могу. Наверное, я слишком строгих правил. Держу пари, что я уже покраснела. Знаете, я считаю поцелуи недопустимой вольностью. Я так отстала от жизни, что меня саму это бесит, но я ничего не могу с собой поделать. И все же хочу вас поцеловать.

Фокс встал, пересек комнату, наклонился и безо всякого стеснения поцеловал ее в губы, после чего вернулся на место.

– Немного по-мещански, но мило, – заметил Нат Коллинз. – Ради бога, и про меня не забудьте… Войдите!

Это была мисс Лэраби. Она подошла к столу, протянула Коллинзу конверт и объявила:

– Доставлено курьером несколько минут назад. И еще: пришел мистер Филип Тингли.

– Попросите его подождать. Если начнет метаться – успокойте. Не справитесь – запускайте сюда.

Мисс Лэраби вышла. Коллинз, прочитав надпись на конверте, фыркнул:

– «Конфиденциально и срочно».

Он взял нож, вскрыл конверт, вытащил оттуда листок, развернул его, пробежал глазами и нахмурился. Затем взглянул на остальных.

– От нашего старого друга Доброжелателя. Он, как обычно, забыл подписаться. Дешевый конверт, дешевая бумага, отпечатано на машинке. Автор, по-видимому, не понаслышке знаком с орфографией и пунктуацией. На штемпеле отмечено время – три часа пополудни, дата сегодняшняя. Сейчас я вам прочту:

Во вторник вечером, через двадцать минут после приезда Эми Дункан на фабрику Тингли, то есть в половине восьмого, поскольку она приехала в семь десять, у входа остановился синий лимузин. Было темно, шел дождь. Водитель вышел и раскрыл зонтик над пассажиром, который пересек тротуар и направился к входу, после чего водитель снова занял свое место за рулем. Через пять минут пассажир лимузина вышел, сел в машину, и она уехала. Номер автомобиля: OJ55.

Пять минут спустя, в семь сорок, в здание вошел еще один мужчина. Он явился с восточной стороны и был одет в непромокаемый плащ и шляпу с опущенными полями. Внутри он пробыл чуть дольше, чем тот, другой, возможно минут семь-восемь. Выйдя с фабрики, он на мгновение заколебался, а затем быстро зашагал в западном направлении.

Доказательство правдивости данной информации: когда в девятом часу мисс Дункан вышла, она споткнулась на второй ступеньке, чуть не упала и полминуты стояла, держась за перила, прежде чем снова двинулась вперед. Время указано приблизительно, но довольно точно.

Коллинз посмотрел на Эми:

– Не сомневаюсь, что так оно и было: вы споткнулись на ступеньке и схватились за перила. Иначе к чему Доброжелателю приплетать подобные детали?

Фокс, сдвинув брови, потянулся через стол:

– А ну-ка дай взглянуть!

– Я не уверена, – проговорила Эми, пытаясь сосредоточиться. – В голове стоял такой шум, что трудно сказать наверняка. Так значит… – Она встрепенулась: – За мной следили! Это Дол Боннер пустила «хвост»!

Фокс сложил анонимку пополам и фыркнул.

– Или патрульный пал жертвой ваших прекрасных глаз, когда вы заходили внутрь, – сухо произнес он. – Можно, я пока оставлю это письмецо у себя?

Коллинз кивнул. Он снял трубку, кого-то спросил и вскоре заговорил:

– Билл? Это Нат. Приветствую. Можешь оказать одну крошечную услугу? Только срочно. Меня интересует один беспечный автомобильчик, то есть, по-вашему, транспортное средство. Нью-йоркский номер «оу-джей-пять-пять». Кому он принадлежит?.. Позвони мне в контору. Премного благодарен. – Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Фокса: – Как это понимать? Не думаю, что это чьи-то шутки. Иначе откуда такие подробности про споткнувшуюся мисс Дункан. Что скажешь?

– Это не шутки, – согласился Фокс. – Я собираюсь провести кое-какую работу и начну, разумеется, с владельца номерного знака. Совершенно ясно, что автор послания находился рядом с фабрикой, когда мисс Дункан покидала здание. Вероятно, прятался под аркой, ведущей во внутренний двор, иначе бы она его заметила. Он стоял довольно близко и смог разглядеть шляпу с опущенными полями и номер на автомобиле, если, конечно, не врет. Ясно также, что он хорошо владеет пером… Я бы сказал, он журналист. Ты заметил?

– Заметил что?

– В анонимке нет ни одного местоимения «я». Обычный человек употребил бы его раз пять. Автор описывал то, что видел своими глазами. Быть очевидцем событий, но ни разу не употребить «я» при их изложении – для этого требуются определенного рода выучка и опыт. Естественно было бы написать: «Лимузин я разглядел плохо, так как было темно и шел дождь». То же и в других местах. Ничего сложного, но если вы не обучены писать в безличной форме, то и не станете.

– Вы правы, – заявила Эми. – Одна из сотрудниц «Боннер и Рафрэй» больше года проработала в «Геральд трибьюн».

– Нет, правда? – саркастически отозвался Фокс. – Сейчас, мисс Дункан, вам лучше забыть, что вы детектив. Затронуты ваши чувства, что, как правило, затрудняет течение мыслительных процессов. Вы никогда не простите Дол Боннер того, что она распивала коктейли с…

– Не говорите чепухи! – возмутилась Эми. – Думаете, раз я позволила вам себя поцеловать…

– Позволили? Ха!

– Да успокойтесь вы оба! – вмешался Нат Коллинз.

Зазвонил телефон, и он снял трубку. Закончив недолгий разговор, во время которого адвокат большей частью издавал односложные восклицания, он отключился и состроил Фоксу гримасу:

– Все верно, пером Доброжелатель владеет отменно. Сочинитель чертов! Никакого «оу-джей-пять-пять» в природе нет. Номерного знака, включающего в себя литеры «оу-джей» и менее трех цифр, не существует.

Мужчины озадаченно уставились друг на друга. Никаких подходящих к случаю комментариев при этом не последовало. В конце концов Коллинз обратился к Эми:

– Мы должны точно знать, спотыкались ли вы на ступеньке.

– Скорее всего, спотыкалась, – заметил Фокс и постучал себя по нагрудному карману, в котором лежала анонимка. – Займусь этим на досуге. А что там с Филипом Тингли? Это ты его пригласил или он явился по собственному почину?

– Пригласил. Я долго допытывался у мисс Дункан, зачем дяде могла понадобиться ее помощь. Она не знает. Ей неизвестно, есть ли тут какая-то связь с делом о хинине. Она лишь осмелилась предположить, что дядя позвал ее поговорить о кузене Филе. Тингли часто ругался с приемным сыном, мисс Дункан же всегда принимала сторону Фила. Она считает, что Тингли преувеличивал ее влияние на Фила. Однажды дядюшка даже снизошел до просьбы употребить это самое влияние и сделать из парня человека. Итак, я связался с Филипом и предложил заглянуть ко мне.