— А я никого больше видеть не хочу, — твердо говорю я.

— Ну и неправильно все это, — разочарованно стонет ассистентка.

Мна на телефон приходит сообщение на почту, ответ на мое раскаянья от Сурового. Тут же открываю его и бегу глазами по тексту.

"Прошу Вас успокойтесь, я вчера погорячился, потому что почувствовал что теряю контроль над журналом. Мы поднимем рекламу в следующем выпуске. Я могу позвонить после восьми вечера? Обсудим стратегию."

Коротко отвечаю, что буду ждать звонка.

***

— Ой, я на твою днюху такое караоке нашла! — восторженно рассказывала Лара, — Надеюсь тебе понравится. Столик я уже заказала. Тусим с пятницы на субботу, а потом поплывешь к предкам отмечать.

- Спасибо что занималась организацией этого вопроса, но я пока не знаю хочу ли вообще этот праздник, — я болтаю с подругой придерживая плечом телефон, а свободными руками режу овощи на салат.

— Что значит не знаешь? — удивилась Лариса, — Ты это брось, пожалуйста, очень прошу. А как еще выходить из этого ебучего состояния? Только праздник все решает.

— У меня же нет шансов соскочить? — уточняю я.

— Вообще никаких, — утверждает подруга, — даже если умрешь, это просто будут поминки в караоке.

— Очень мило, — улыбаюсь я.

Мы еще не долго обсуждаем будущий отпуск подруги, которые она собирается провести с Михалычем. Они уже купили путевки хоть и ехать только через месяц.

Пока болтаем я все время поглядываю на часы, не пропустить бы звонок от Сурового.

Ближе к восьми прощаюсь с Ларой, и сажусь перед ноутбуком. Я твердо решила что в этот раз камеру тоже включать не буду, не хочу чтобы он видел мои эмоции. Остаюсь в домашнем топе и шортах, чувствую себя комфортно.

Не опаздывая ни на секунду, Суровый набирает ровно в восемь.

— Добрый вечер, Евгения, — начальник заговорил первым.

— Здравствуйте, Роман Эдуардович, я тут, — зачем то кричу в ноутбук я.

— Отлично, а почему не включили камеру? — нервно спрашивает мужчина.

— Ну я просто дома… Да и вы никогда не включаете, — обиженно отвечаю я.

- Евгения, у меня в ноутбуке не работает камера, руки не доходят починить…

— А я дома в пижаме, так что извините, — не сдам позиции.

Начальник еще раз объясняет как работает реклама в издании. Он признается что вспылил в четверг и сейчас продумал выгодных вариант выхода из этого положения

— Значит так, в понедельник собираете редакторов и рекламщиков, мы повышаем на все цены в два раза, потому что обещаем три тирожа. Можете хоть сегодня пытаться связаться с автором, но нам нужно заполучить интервью с ней.

— Думаю с этим проблем не будет, — я киваю забыв что камера отключена.

— Рад слышать, — сообщает Суровый, — конечно в идеале нам бы фотосессию с ней на развороты… Но это уже не столько важно.

— Хорошо, все будет сделано, — утверждаю я.

— Буду ждать ежедневных отчетов и читать их по ночам, раз уже у нас такая заваруха.

Я растерянно поджимаю губы. Ну вот никаких больше импульсивных поступков.

Кажется, что уже нужно прощаться, когда Суровый вдруг спрашивает:

— И еще Евгения, вам нужно сбросить напряжение.

У меня кожа мурашками покрывается, когда я слышу это. Намек на то, что случилось тогда в офисе? Он что предлагает повторить?

Опять этот голос… Он будоражит меня. Ведь с оргазмом у меня ассоциируется не только Ромео, но и он. Чувствую что намокаю, какой ужас.

— Да, но я думаю справлюсь… — я так сильно хватаю ртом воздух.

— Не сомневаюсь, — пауза, — но я хотел бы увидеть это, чтобы удостовериться.

То ли из-за вины по поводу выпуска, то ли из-за свой, как оказалось, развратной натуры… Я тянусь к ноутбуку и включаю камеру. Все тело дрожит, я закусываю губы.

— Так то лучше, — комментирует начальник, — а теперь снимите топ, чтобы я мог увидеть прекрасную грудь.

Я словно послушная кукла, повинуюсь и снимаю этот предмет гардероба. Ткань приятно задевает твердые соски.

— Очень красиво, — опять хриплый голос, — проведите руками по шее, поласкайте грудь.

Смущаюсь, краснею, но делают как он говорит. Мне так приятно, закрываю глаза и представляю, что это Ромео гладит мое тело и смотрит.

— У вас за спиной подоконник, сядьте туда и разведите ноги в стороны, — я тону от баритона этого мужчины.

Боже что я творю… Все то о чем он просит. Внизу живота все горит и напрягается. Пальцы сами тянутся в сторону мокрых трусиков. Я ласкаю себя на камеру и извиваюсь.

Из груди вырываются стоны удовольствия, а по щекам катятся слезы.

— Ткань в сторону, я хочу видеть, как вы касаетесь себя, — такой приятный шепот, он словно вводит меня в транс.

Я вновь делаю то что от меня хочет Суровый. Вся пошлость и интимность этого момента так заводит меня, что стоит только коснуться клитора, как я кончаю. Кричу в голос, другой рукой сжимаю свою грудь и буквально задыхаюсь от оргазма.

— Ммм… — начальник тоже стонет, рычит, — Просто великолепно, Евгения. Очень красиво.

— Что? — растерянно переспрашиваю я.

Когда я пришла в себя, Суровый уже сбросил вызов.

***

Раскаяние пришло ко мне в душе. Я стояла под теплым напором воды и ревела белугой. О каких отношениях с Ромео я могла мечтать, если так поступила сейчас? Если бы мы были вместе, это же самая настоящая измена.

Обнимаю себя руками и растерянно смотрю на потолок. Так я просидела где-то час, пока не почувствовала, что от теплой воды мне уже душно.

Наспех мысль еще раз и смываю пену под контрастным душем.

Телефон не проверяю, боюсь увидеть сообщение от Ромео. Пока я не готова к этому.

Хочу было лечь спать, но теперь от запаха мужчины на постельном белье мне не хорошо. Злясь я срываю наволочки и простыню. Все, пошел он к черту! Все они пошли к черту! Никаких больше свиданий!

В субботу я проснулась с мыслью что мне жизненно необходимо увидеть Сурового. Меня посетила пугающая мысль…Этот голос и манеры. Даже те сообщения что приходят ко мне на почту и в приложении, одинаковый стиль письма. Я так запуталась с этими свиданиями, что не заметила очевидного.

Какой в задницу Роберт — Ромео? Мой любовник Роман! А точнее Роман Эдуардович, мой начальник. Может же быть такое или я окончательно спятила?

Дождавшись полудня, звоню Лоле и интересуюсь видела ли она нашего главного редактора в живую.