— Тут уж мы ни при чем, сэр, — повернулся толстяк к Рассольникову, и катер качнулся с крыла на крыло.

— Замрите, сэр! — Атлантида качнул телом из стороны в сторону, и катер послушно лег на левое крыло, потом на правое. — Вот оно, убей меня кошка задом! Интуитивно понятное управление, чтоб его изобретателю рога поотшибало! Катер управляется смещением тела! Смотрите!

Археолог наклонился резко влево, и катер тут же заложил глубокий вираж.

Фиу-у! Фиу-у!

Атлантида невольно пригнул голову, и катер послушно просел вниз.

— Что с вами, сэр Платон? — удивился миллионер.

— Вы что, не слышите?! — Рассольников бросил свое тело вправо, заставив катер метнуться в сторону. — Это бластеры бьют! Мощные, стационарные… Да вон они, на крыше башни управления!

Изящная пирамидка, украшавшая башню, на самом деле оказалась обычной зенитной системой, кое-как прикрытой декоративными панелями.

Фиу-у! Фиу-у!

Рассольников испуганно откинулся на спинку кресла, поставив катер на дыбы — гигаваттные импульсы угодили в дощатый сарайчик, превратив его в щепки.

— Что они делают, ненормальные?! Они же нас собьют!

— Именно этого они и добиваются, сэр Теплер. — Археолог увернулся от очередного импульса. Нет, управление катером было все-таки сделано безукоризненно. Мало на каком летательном аппарате полный дилетант мог бы остаться живым после почти двухминутного обстрела автоматической зенитной системой со спаренными когерентными оптическими трубками.

— Секунду, сэр. — Толстяк сильной рукой прижал Рассольникова к креслу, потом качнулся влево, описывая стремительный вираж, выпрямился, стабилизируя полет, откинулся на спинку, задирая нос катера, а потом быстрым движением стукнул по сдвоенной клавише снизу вверх и тут же — сверху вниз.

Ф-фау, ф-фау! — Через секунду четыре шара вошли точнехонько в башню и превратили ее верхнюю половину в груду битого кирпича, мирно посыпавшегося вниз.

— Вот и все, сэр. — Миллионер отпустил Рассольникова.

На высоте примерно двухсот метров они описали над космодромом широкий круг. Несколько черных воронок на местах ангаров и хранилищ, серый пыльный круг вместо антенны дальнего привода, ровная полоска догорающих скутеров, несколько изломанных полицейских глиссеров, кривой уступ вместо башни управления полетов, раскиданные по всему полу ошметки орбитального челнока…

— Что будем делать, сэр Платон? — задумчиво поинтересовался Вайт.

— Вы видите, сэр Теплер, во-он там, у леска, еще один уцелевший ангар?

— Да, сэр.

— Сейчас подорвем его, сэр, и смываемся отсюда. Мне кажется, на эту планету нам лучше не садиться.

— У меня почему-то создалось точно такое же ощущение, сэр, — согласился Вайт, разворачивая катер на цель.

Внезапно кресла содрогнулись — стрелки индикаторов дружно шарахнулись к границам своих табло, тревожно заморгали лампочки.

— Что случилось, сэр? — Толстяк едва не вываливался из кресла, стараясь развернуть маленький космический корабль. — Он не слушается управления.

Катер снова вздрогнул, и часть лампочек погасла вовсе, отчего Атлантида почувствовал себя еще более неуютно, нежели от того, что многие стрелки уползли в красные части своих секторов. Еще одно вздрагивание:

— Кажется, нас все-таки сбили, сэр Теплер.

Белая стена ангара накатилась на лобовой иллюминатор, после чего последовал резкий рывок ремней и полыхнуло пламя.

— Мы разобьемся? — Вайт облизнул враз пересохшие губы.

— Уже нет. — Атлантида расстегнул ремни. — Поздравляю вас, сэр, мы совершили посадку. Надо переждать, пока снаружи погаснет огонь, и можно выходить. Авось, удастся оправдаться. Аварийный катер, непонятное управление, куча неисправностей и всякое такое. Хороший адвокат и готовность компенсировать убытки — глядишь, выкрутимся.

— А мы не сгорим, сэр?

— Ну что вы, сэр Теплер. Катер выдерживает вход в плотные слои атмосферы на космической скорости, ему обычное пламя — что для вас чашечка кофе. Так что собирайтесь, и будем выходить. Главное — излучайте как можно больше миролюбия. Только не улыбайтесь — могут неправильно понять.

Пламя полыхало за иллюминатором еще минут пятнадцать, после чего резко опало, видимо, сожрав все, что только было в ангаре горючего. Пожарных туземцы либо вовсе не стали вызывать, либо установки попали под шальной выстрел и более не существовали.

— Думаю, пора, сэр, — поднялся со своего люка Атлантида и пошел к посадочному люку. — По углям мы как-нибудь пробежим, не зажаримся. И запомните: никаких угрожающих жестов!

Археолог хлопнул по клавише рядом со створками и первым кинулся в открывшийся проход.

Катер пробил тонкую стену ангара почти над самой землей, так что Рассольникову не составило труда перепрыгнуть невысокий выступ, что отделял тлеющее содержимое здания от бледно-розовой травы, и выпрыгнуть наружу. Метрах в двадцати стояла цепь из полусотни полицейских, нацеливших свои ружья, казалось, прямо ему в лоб.

— Все в порядке, джентльмены, — громко крикнул археолог, высоко поднимая руки над головой. — У меня нет оружия! Я мирный гражданин, не испытывающий к вам никакой вражды! Мне нужна помощь!

В ответ грянул дружный залп.

«— Завтра утром начнем выпускать животных, — сказал я. Я тянул с освобождением животных до последнего момента, но теперь не оставалось никаких оправданий для проволочки.

Первой я решил выпустить тигровую выпь. Ее крыло полностью зажило, и в сочетании с отвратительным характером птицы это избавляло меня от угрызений совести и сомнений в том, сумеет ли она сама позаботиться о себе. Я вытащил выпь из клетки, не обращая внимания на ее громкие протесты, отнес к краю небольшого болота, граничившего с нашим лагерем, и посадил на дерево. Выпь сидела на ветке, пьяно покачиваясь взад-вперед и издавая громкие удивленные крики. Следующим на очереди был Дракула, гололицый ибис. Пока я нес его к болоту, он возбужденно щебетал, но как только я посадил его в высокую траву и пошел прочь, он встревоженно пискнул и бросился за мной. Я снова взял ибиса на руки, отнес его на болото и побежал домой, преследуемый истерическими воплями перепуганной птицы.

После этого я занялся попугаями, которых мне с большим трудом удалось выгнать из клеток. Оказавшись на воле, они расселись на ветках ближайшего дерева и периодически оглашали воздух оглушительными криками. Как раз в этот момент я услышал пронзительное торжествующее чириканье и, обернувшись, увидел, что Дракула возвращается в лагерь. Я схватил его и снова отнес на болото, но тут же обнаружил, что тигровая выпь с решительным видом быстро приближается к лагерю, тяжело перелетая с ветки на ветку. Отогнав обеих птиц к болоту, я начал выгонять из клеток чернолицего ибиса и кариам. Разгоряченный, взволнованный и немало возмущенный тем, что птицы не поддерживают меня в моей трудной деятельности, я вдруг заметил, что попугаи, воспользовавшись случаем, спустились с деревьев и теперь сидят рядком на крышах своих клеток, глядя на меня печальными глазами и дожидаясь, когда я открою дверцы и пущу их домой.