– Можно, я присяду радом?

Возле Таси придерживая рукой большой живот, стояла женщина.

– Садитесь. Этот диванчик поставили не только для меня.

– Я лежу в соседней палате, на сохранении. Так уж получилось, что знаю вашу историю.

– Ее, наверное, санитары в морге и те знают, не только вы, – грубо ответила Тася.

– Не обижайтесь. Я давно хотела с вами поговорить, да всё не решалась, понимая ваше состояние.

– Да что вы можете понять? Или желаете из первых уст услышать о тетраплоидии? В интернете читайте! – Она встала, чтобы уйти от назойливой женщины, но кадка с пальмой помешала.

– Присядьте, – придержала та её за руку. – Вы молодец, что не послушали их.

А я послушала. Молодая тогда была. Прошла исследования, как положено, а в двадцать недель, на скрининге, они нашли у моего ребёночка какую-то аномалию, насели, как вороньё, чтобы делала аборт. Всё равно, мол, больше года дитя не проживёт, только оба мучиться будете. Время даже подумать не дали.

– Сделали аборт? – возвращаясь на своё место, спросила Тася.

– Надо было не слушать их, ещё обследования пройти, а я как затуманенная была, да и поддержать некому. Бабушка меня растила одна, а парень, как узнал о беременности, сбежал. Опомнилась, когда уже поздно было. Покончить с собой хотела, спасли. В депрессию впала, лечилась у психолога. Только я не о том хотела вам рассказать. Поверьте! Если судьбе угодно, от неё не уйдёшь. Прошло время. Я вышла замуж, долго забеременеть не могла. Наконец-то эта радость случилась. Только возраст уже был не тот, да и болезни женские одолели. Я с Дашей так и лежала на сохранении, не выходя из больницы. А в двадцать восемь недель случились стремительные роды. Девочка родилась с внутричерепной гематомой, долго была на аппарате искусственной вентиляции лёгких. Не буду перечислять всех болезней, но сколько сил, времени, денег мы потратили, чтобы хотя бы на ноги её поставить. Если суждено мне было пройти испытание, я их прошла сполна. А про мальчика своего все эти годы забыть не могу – вдруг они ошиблись? А я убила его. Может, у других иначе, но время мою рану не лечит.

– Это у вас второй ребёнок?

– Да. Даша уже в садик ходит. Только зрение так и осталось слабым.

– Как же вы решились родить ещё одного? Не страшно?

– Мы с мужем всегда хотели иметь много детей. Но чувствую, не получится. Нам уже восемь месяцев, доходить бы до положенного срока. Мальчика ждём, – с гордостью поглаживая живот, сообщила незнакомка.

– Спасибо вам, – тихо произнесла Тася.

– Это вам спасибо! Что держитесь, не слушаете их. Меня Людмила зовут, приходите ко мне в палату, чайком побалуемся, я сейчас одна.

– Приду, – улыбнувшись впервые за последние дни, ответила Тася.

Как и обещала Ольга Николаевна, Тася прошла полностью все процедуры и выписалась домой. Встретила её вся семья. Родители и Татьяна Васильевна тоже приехали навестить. Дома было хорошо, уютно, пахло пирогами, испечёнными свекровью. Мальчишки не отходили от матери. Паша, пристроившись рядом, клал ладошку на живот матери и приговаривал:

– Мишутка, мы все тебя любим. Вот ты вырастишь большой, я тебе свои игрушки отдам и карате научу. Мама! Он мне ответил! Снова в ладошку ножкой толкнул, – вскрикивал он каждый раз, когда малыш шевелился в животе.

– Родится наш Мишутка, тебя Павлик больше всех любить будет, – наблюдая за ними, говорила Елизавета Петровна.

– Тася, ты уже взяла отпуск? – поинтересовалась Татьяна Васильевна.

– У меня сейчас больничный, потом отпуск, потом в декретный отпуск пойду. Всё! На работу больше не выхожу.

– Ну, и слава Богу! Рассаду я вам уже посадила. Время подойдет, и огород все вместе вам посадим.

– Мама! Какой огород? Нам нынче совсем не до этого, да и кто с ним возиться будет? – возмутился Саша.

– Детям нужны экологически чистые продукты. Не переживай, Тася ничего делать не будет. Нас вон сколько, неужто грядки оставим травой зарастать? – возмутилась Татьяна Васильевна.

Её поддержали родители Таисьи.

– Делайте, что хотите, – махнув рукой, Александр ушёл наверх, в свой кабинет.

В комнату тихо вошла жена, забралась с ногами на диван.

– Я тебе не помешаю?

– Нет, конечно, – оторвавшись от бумаг, ответил Саша, – кстати, ты была сегодня в поликлинике?

– Да.

– И что тебе сказали?

– Пока всё нормально.

– Отчего такая грустная?

– В женской консультации в очереди всякого наслушаешься. Сегодня рядом со мной сидела какая-то болтушка. Спросила, какой у меня срок. Я сказала, а она так удивилась, говорит: «Животик у вас совсем маленький. Наверное, на диете сидите?»

– Ты бы чёрное не носила, надевала сарафаны для беременных, вот и замечаний таких не делали.

– Ты, как моя акушерка из поликлиники. Догнала меня сегодня после приёма и говорит: «Таисья Семёновна, вы, пожалуйста, в черный цвет не надевайтесь больше, не принято беременным в черном ходить, примета плохая. В следующий раз наденьте что-нибудь весёленькое».

– Вот видишь, я оказался прав!

– Саша, я не о том хотела поговорить. Эта болтушка была в магазине «Детский мир», в отделе для новорожденных и младенцев. Там сегодня распродажа. Она такие смешные шапочки с ушками показывала, башмачки, распашонки. Целый пакет. А потом спрашивает: «Вы уже всё приобрели для своего малыша? А то я вам подскажу, где, в каких магазинах, что можно купить». Я растерялась и соврала, что не беру, потому что примета плохая заранее вещи покупать.

– Тася, а почему ты ничего не покупаешь? Мальчишкам в это время мы даже коляски приобрели, а малышу даже распашонки не взяли?

– Я боюсь брать вещи, потому, что не знаю, что нас ждёт, и от этих мыслей мне ещё хуже.

– Ты снова за своё? Чтобы не было таких мыслей, завтра поедем и всё купим.

– Не сейчас. Я ещё не готова…

– Ну и зря! Мы с Павликом, в «Детском мире» тоже были, пока ты в больнице лежала. Брали подарок его другу на день рождения. Я заглянул в отдел для малышей, много чего там приглядел.

В комнату ворвался раскрасневшийся Павлик.

– Мама, папа, пошли вниз, на улицу, там дед с Максом такое сделали!

Тася встала с дивана и заторопилась за сыном, Александр пошёл следом за ними. Вся семья высыпала за ограду. По проулку между домами бежал Семён Андреевич, догоняя Максима, который держал в руках катушку со шпагатом, прикреплённым к разрисованному, украшенному длинным хвостом из ярких лент, воздушному змею. Змей улыбаясь нарисованным ртом, ловил воздушные потоки и всё выше взбирался в пронзительно синее апрельское небо.