Боуэн покачал головой:

— Бедная девчонка, совсем… — Он не договорил и постучал пальцем по виску, показывая, как именно оценивает умственные способности Эвелин.

Грэм бросил на него суровый взгляд.

— Мне еще предстоит выяснить, до какой степени она не в себе. Подозреваю, что в действительности все не так, как кажется. Вне зависимости от того, нормальная она или нет, я надеюсь, вы все будете обращаться с ней уважительно и по-доброму. Ее присутствие нам ничем не грозит. Она не в состоянии помогать своим родственникам. Никто из нас не желал этого союза, но теперь уже ничего не изменишь. Надо пытаться извлечь хоть какую-то пользу из этой тяжелой ситуации.

Тиг скептически ухмыльнулся:

— Договор, брак, родственная связь — это все ерунда. Я никогда не смогу смотреть на Армстронга как на союзника. Договор — это просто пустые слова на пергаменте. Слова «я не буду нападать» — совсем не то, что «они надежные союзники».

— Согласен, — сквозь зубы процедил Грэм. — Не думаю, что кто-нибудь считает иначе. От вас троих я требую понимания и терпения. Ничего страшного не произойдет, если вы проявите доброту к этой девушке. Она ни в чем не виновата и не заслуживает того, чтобы в нашем клане с ней обращались как с прокаженной.

— Ты не можешь заставить наших людей думать так, как нужно тебе, — возразил Боуэн.

Грэм начал терять выдержку.

— Не могу, — еле сдерживаясь, процедил он. — Я прошу вас, вы можете подать пример. Конечно, в клане не смогут принять ее сразу, в один день, но вы поможете мне, если не будете обращаться с ней с таким же презрением, как остальные наши родственники. Возможно, со временем она найдет себе место среди нас. Подумайте, что она должна сейчас чувствовать. Ее разлучили с домом, который всегда был для нее надежным убежищем, с людьми, которые любили и защищали ее, а потом бросили во враждебный мир, где ей, вполне вероятно, приходится опасаться за свою жизнь, особенно если учесть, как здесь к ней относятся. — Он перевел взгляд с Боуэна на Тига, потом опять посмотрел на Боуэна. — Только представьте себе, что у нас забрали Рори. Я вам это уже говорил в замке Армстронгов. Разве вы не хотели бы, чтобы к ней хорошо относились, когда нас не будет рядом, чтобы защитить ее?

— Но ведь меня не заберут? — испуганно спросила Рори.

Внезапный страх в ее глазах заставил Грэма стиснуть зубы.

— Черт возьми, Грэм! — гневно зарычал Тиг. — Зачем ты это сказал?

— Конечно, нет, милая, — успокоил Грэм сестру. — Это просто для примера. Твое место здесь, с нами. Так будет всегда.

— Но ведь так могло случиться, — настаивала Рори. — Наверняка в семье Эвелин говорили то же самое, что вы сейчас говорите мне. Тоже ее успокаивали. А вдруг король надумает и меня преподнести кому-нибудь в качестве жертвы?

— Если бы он собирался, то уже сделал бы это, — успокаивающим тоном произнес Боуэн. — Король и так потребовал от нас слишком многого.

Грэм был в этом совсем не уверен и думал, что Тиг и Боуэн не уверены тоже, но ничего другого в присутствии Рори сказать не могли.

— Сейчас я намерен обсудить ваше отношение к Эвелин. — Грэм вернул разговор к прежней теме. — Обещайте, что поможете ей привыкнуть к здешней жизни и в отличие от остальных будете смотреть на нее дружелюбно.

— Ладно, — проворчал Тиг.

— А мне она нравится, — вставила Рори.

Все три брата удивленно обернулись к сестре. До сих пор она никак не выразила своего мнения об Эвелин, а просто рассказала, что произошло раньше.

В ответ на недоуменные взгляды Рори пожала плечами и сказала:

— В ней что-то есть. Она такая… решительная. Когда я к ней шла, то думала, что она испуганно забилась в самый дальний угол комнаты или рыдает в подушку. Вместо этого она тащила сундук и сразу потребовала, чтобы я показала, где комната Грэма. Мне все это показалось очень забавным. — Рори посмотрела на старшего брата. — Не знаю, полоумная она, или убогая, или что еще там о ней говорят, но знаю, что она смелая. А говорит Эвелин или нет — не важно, это никак не связано с тем, что она вполне способна общаться, ведь она очень ясно дала мне понять, чего хочет. Более того, была очень требовательна.

— Если она не тронутая, то какая? — пробормотал себе под нос Грэм.

Утром Грэм проснулся и обнаружил, что к его боку прижалось женское тело. Рука Эвелин лежала у него на груди, а сама она уютно устроилась у него под мышкой.

Несколько мгновений он боялся даже вздохнуть. Черт побери, как глупо! Накануне вечером он вообще сомневался, стоит ли ночевать в своей комнате, потом все-таки скользнул в постель и улегся на самом краешке, так что между ним и Эвелин оставалось пустое пространство, тем более что она приткнулась к самой стене.

И что теперь? Она перекатилась через всю кровать и прижалась к нему. Может, замерзла и пыталась согреться его теплом?

Грэм заскрипел зубами — обычное утреннее возбуждение на сей раз было особенно сильным. Его охватило чувство вины, хотя чему удивляться? Как еще должен реагировать нормальный мужчина, когда в постели к нему прижимается женское тело? Нельзя думать о ней таким образом. Это грех.

Сейчас надо было решить, как выбраться из объятий Эвелин, не разбудив ее и не вызвав еще большей неловкости. Меньше всего Грэм хотел, чтобы она внезапно проснулась и пришла в ужас.

Поразмыслив еще немного, он чуть-чуть приподнял руку Эвелин и начал дюйм за дюймом передвигаться к краю кровати. Эвелин шевельнулась. Грэм замер, не смея дышать, но она просто перевернулась на другой бок. Он быстро поднялся, вздохнув с облегчением, и оделся, чтобы, проснувшись, Эвелин не застала его в спальне.

Грэм уже собирался уйти, когда его взгляд упал на пустой камин. Ночью Эвелин прижалась к нему, потому что, вероятно, замерзла. Сейчас комната совсем выстудилась, и утром у нее зубы будут стучать от холода.

Он стал осторожно пробираться по комнате, отодвинул в сторону сундук, стараясь не сбросить ничего из ее вещей, разложенных на стульях и на одной из длинных лавок. Быстро сложил домиком дрова в камине и разжег их от наполовину сгоревшей свечи.

Вскоре яркое пламя уже лизало поленья, и в комнату потянулось тепло. По крайней мере Эвелин сможет одеться у камина и не посинеет от холода.

Довольный, что исполнил свой долг, Грэм отправился на поиски Рори. Сначала заглянул к ней в комнату, хотя знал, что сестра скорее всего уже внизу — завтракает или сидит в его кабинете, пытаясь самостоятельно научиться читать.

Грэм покачал головой. Его удивляло такое стремление, но, похоже, для Рори это важно, хотя и непонятно почему. Он не видел ничего дурного в том, что отец Драммонд станет ее учить. Пусть, если это сделает ее по-настоящему счастливой. К тому же Грэм был совсем не против использовать это средство для того, чтобы заставить Рори терпимо относиться к Эвелин.