— Можно? — заглянула в дверь пациентка.

— Конечно, проходите, — ответила я и оторвала взгляд от монитора компьютера.

В кабинет вошла стройная молодая женщина лет сорока. Она улыбалась мне, как хорошей знакомой.

— Ксения Евгеньевна, я просмотрела все ваши прямые эфиры. Уверена, что вы мне сможете помочь, — начала она и села на стул слева от моего стола.

— Слушаю вас, — ответила я с улыбкой, привычно рассматривая вошедшую.

Хотя мне ничего не надо было объяснять, ее глаза говорили сами за себя. Нет, они не говорили, они кричали SOS! Оба нижних века были укорочены настолько, что я видела нижний свод конъюнктивы. «Типичные глаза бассета, — подумала я, — давненько не видела такого ужаса». Пациентка смотрела на меня и улыбалась, а у меня в голове крутился только один вопрос: «Как она еще может улыбаться в такой ситуации?»

— Доктор, два года назад мне сделали блефаропластику и чик-лифтинг, я правда не понимаю зачем, все было не так плохо, но мой хирург сказал, что так будет лучше, — начала свой рассказ пациентка, не дождавшись моего вопроса.

Чик-лифтинг нынче стал модной операцией. Отчасти я чувствую свою ответственность за это, поскольку принимала самое активное участие в ее популяризации как среди хирургов, так и среди пациентов. В своих многочисленных докладах, лекциях и прямых эфирах в «Инстаграме» я не раз рассказывала о том, с какими проблемами он помогает бороться и каких потрясающих результатов достигать. Но за всей это легкостью и «вкусностью» моего изложения стоят годы отработки и оптимизации техники чик-лифтинга.

Это сейчас хирургу, стоящему за моей спиной, может показаться, что операция простая в исполнении, занимает всего один час времени, но при этом дает потрясающие результаты и стоит дорого. Он не знает, сколько часов до этого момента было проведено в операционной, сколько сверел сломано в нижнем крае глазницы, сколько волнений было пережито мной после операций. Отсюда и проблемы. Вероятно, лечащий врач этой женщины отслоил мягкие ткани средней зоны лица, переместил их кверху, при этом появилось много вялой кожи нижнего века, которую он иссек. Ошибка была в том, что образовавшийся избыток кожи — ложный, хирург не учел, что мягкие ткани средней зоны лица потом частично опустятся и потянут за собой веки, выворачивая их.

— Вы знаете, какой вариант чик-лифтинга был выполнен? — спросила я, понимая, что, наверняка, не получу внятного ответа. Никаких выписок, где бы звучало название проведенных операций, на руках у пациентки не было, да и мало кто из хирургов-то сможет четко ответить на этот вопрос.

— Нет. Единственное, что сказал мне доктор: «Я сделал вам очень красивую операцию», — подтвердила мои догадки женщина.

— Глаза сразу были деформированы, или это произошло позже? — пыталась я восстановить хронологию событий.

— Уже на следующий день было понятно, что веки вывернуло, но хирург говорил мне, что все будет хорошо, я верила. Что я только не предпринимала: подклеивала веки пластырем, делала физиолечение, мне кололи уколы от рубцов, но ничего не помогало. Через месяц доктор попытался подшить веки на место, но эффекта не было. Еще через месяц повторил попытку, также неудачно. Все два года меня лечит офтальмолог, без глазных капель и увлажняющих гелей я просто не могу жить. За это время я научилась проходить мимо своего отражения в зеркале, не вздрагивая, а окружающие, пережив стадию жалости, привыкли к моей новой внешности. Ксения Евгеньевна, помогите, я устала: в душе мне в глаза заливается вода, на улице в них задувает ветер, мой хирург избегает встречи со мной, а директор клиники не может предложить мне никакого решения проблемы. Вся надежда на вас.

Я внимательно слушала пациентку, отмечая про себя: рубцы расположены правильно, под ресницами, мягкие, в наружных отделах о попытках кантопексии говорят подкожные рубцовые тяжи, кожа скуловых областей плотная, на верхних веках есть избытки тканей…

— Татьяна, ситуация у вас серьезная: тканей на нижних веках практически нет, и в этом основная проблема. Вам требуется пересадка кожи. Но есть хорошие новости: у вас есть избыток кожи на верхних веках, а она как нельзя лучше подходит для этого и будет практически незаметна после пересадки. Кроме того, нам потребуется использование вспомогательных материалов для укрепления век, это дополнительные финансовые расходы, — изложила я свой план действий по спасению внешности моей собеседницы.

— Ксения Евгеньевна, я обошла 15 хирургов, и они мне отказали, только один из них упоминал о пересадке кожи, но сам не взялся делать и порекомендовал вас. Возьмитесь за меня, прошу вас, — ответила пациентка, ее нос покраснел, и из глаз закапали слезы.

— Татьяна, успокойтесь, пожалуйста, — сказала я, наливая в стакан воду. — Безвыходных ситуаций не бывает. Я постараюсь вам помочь, но предупреждаю: операция будет технически сложной, реконструктивной, восстановительный период будет непростым. Поэтому я жду от вас понимания ситуации, терпения, и вы не задаете мне никаких вопросов о результате первые шесть месяцев после операции.

— Я согласна на все условия, только помогите мне, — закивала пациентка.

Через неделю в операционной я полностью разобрала по слоям и собрала заново ее веки. Иссекла и рассредоточила рубцы, пересадила кожно-мышечные лоскуты с верхних век на нижние, укрепила ресничные края имплантатом, жестко подшила углы глаз к костям глазниц (именно это дважды пытался сделать ее хирург). В довершение для надежности на первые трое суток я сшила верхние и нижние веки между собой в наружных отделах, оставив небольшую щель по центру, чтобы пациентка могла хоть что-то видеть. А как вы думали? Это не эстетическая операция, это уже реконструкция век. Результатом я была довольна: веки приобрели нормальный вид, глазное яблоко больше не сохло, глаза перестали привлекать внимание окружающих.

Первое время пациентка держалась молодцом, не ныла и выполняла все рекомендации. Однако через три месяца, устав от реабилитации и постоянных визитов ко мне, начала задавать вопросы: «Почему веки такие неестественно плотные?», «Когда глаза перестанут быть узкими и вернется мой природный разрез глаз?» и, наконец, «Почему я должна делать шлифовку за свой счет?».

Я терпеливо отвечала на эти вопросы до тех пор, пока они не переросли в претензии. Вот тогда пришлось напомнить пациентке, что три месяца назад нижние веки у нее в принципе отсутствовали на лице, и то, что она сейчас имеет, вряд ли будет таким же чувствительным и мягким, как свои собственные ткани. Также я освежила в ее памяти наш уговор на первичном приеме, где я попросила, а она обещала мне не задавать никаких вопросов первые полгода, четко следуя рекомендациям. Страсти поутихли.

Еще через три месяца пациентка эмоционально расслабилась, начала пользоваться декоративной косметикой и возвращаться к нормальной жизни. Рубикон был пройден.

Профессионалы от омоложения

Время диктует свои правила, и я для себя выделяю еще одну и, пожалуй, самую непростую группу «сложных» пациентов — это женщины, можно сказать, профессионалы от омоложения. Те, кто начал уход за своим лицом сразу после школы, накладывая патчи под глаза и нанося на различные зоны лица разные виды кремов. Те, кто к тридцати годам уже «познакомил» свое лицо со всеми видами гелей и разбирается в препаратах для мезотерапии не хуже врача-косметолога. Кто борется с небольшим вторым подбородком не диетами, а липолитиками и установкой различных нитей.