Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, отойдя от своего дома на порядочное расстояние, Лена подумала: сейчас я погуляю и вернусь домой в конце уроков, бабушке ничего не скажу, а ночью отрежу косу, пусть продает ее, уже двадцать сантиметров есть. И остригусь сама совсем коротко, и тогда в школе меня перестанут дергать за волосы. Лучше бы налысо, но не получится.
Она долго ходила под мелким дождиком, мерзла, забредала погреться в магазины, но быстро оттуда уходила: на нее, как ей казалось, внимательно смотрели все взрослые – как же так, дети должны быть в школе, а эта прогуливает!
Она очень хотела есть, утром мамы не было, она уехала чуть ли не на рассвете, и на кухне не осталось ровно ничего из еды. Бабушка все съела сама. Только в раковине громоздилась грязная посуда.
Бабушка, ковыряя спичкой в зубах, сидела у телевизора, заранее раздраженная.
– Что ты тут шляешься, шлюха, опоздаешь! – завопила она. – Хорошей палки захотела!
Лена быстро умылась и ушла в школу без завтрака. Так что теперь в животе у нее подвывало. И вдруг по дороге ей попался «Макдоналдс», куда она никогда раньше не осмеливалась заходить, да и возможности не было.
А тут Лена увидела большую букву «М», очень вкусно запахло жареным, и Лена решила: будь что будет! Живот просто прилип к спине, есть хотелось страшно.
Все ее одноклассники отмечали тут свои дни рождения и потом весело вспоминали, как вчера было. Только Лене нечего было сказать.
Она подумала: а вдруг кто-нибудь не доест булочку? И оставит ее лежать?
С этими мыслями она робко шагнула в дверь и остановилась между столиками. В это раннее время только редкие посетители сидели и жевали в разных углах зала. На Лену сразу стали выжидательно смотреть стоящие за прилавком продавцы в кепках.
И ни одной булочки не было видно.
Лена быстро вышла на холод, пока не выгнали.
Она стояла за дверьми, понурившись. Куда теперь идти? В метро без денег не пустят. В какой-нибудь большой магазин, чтобы все опять на нее строго смотрели, почему она не в школе? И тут к ней подошел немолодой дяденька и сказал:
– Ты чего тут одна? Угостить тебя? Я могу. Я из благотворительного комитета, мы кормим ребят бесплатно.
Лена растерялась и не ответила.
Дяденька говорил быстро и неразборчиво.
– Но только надо со мной съездить в комитет и написать заявление, а то меня по головке не погладят! Скажут, сам съел, а другим приписал, хи-хи-хи. Я на машине. Вон видишь, две девочки стоят, я их уже несколько раз кормил. Но нам надо кормить не одних и тех же, правда? Да? Да ведь?
Лена невольно кивнула.
– Нам надо всех кормить, кто хочет есть, правда? Ты ведь хочешь есть? Да?
Лена пожала плечами.
– Не стесняйся. У меня тоже была дочка, но она ушла из дому. Теперь я собираю вокруг себя других детей. В память о ней.
Вот это Лена поняла. У нее у самой пропал отец. Она даже подняла голову и поглядела на дяденьку. У него были толстые щеки, утиный нос и маленькие глазки, которыми он смотрел по сторонам. Он как будто кого-то искал или боялся.
Лена тоже посмотрела по сторонам. Действительно, около стоянки машин торчала какая-то девочка. А по другую сторону – два мальчика, один далеко от другого. Все они тоже как будто чего-то ждали.
– Они думают, что я поведу их кормить. Но я тебя сначала возьму, – сказал дяденька, не глядя на Лену. – Пошли. Я их недавно кормил, час назад, а они всё не уходят. Ждут, что я их угощу пирожками и какао! Ты хочешь сладких пирожков?
Лена опять пожала плечами.
– Слушай, какая у тебя хорошая косюля! – сказал дядя и, глядя в сторону, подергал Лену за бант. – Здесь ни у каких детей нет таких хороших блондинистых волос. А знаешь что! Давай мы будем тебя снимать в кино, а? Волосы мы тебе распустим… Красоточка будешь, а?
И он засмеялся, оглядываясь по сторонам.
– Купим тебе новую куртку… Будешь ходить как принцесса… Кроссовочки такие белые, большие, на подошве. Хочешь? Колготочки беленькие…
В это время раздался чей-то ядовитый голос:
– Ты че здесь опять роешь, кызёл?
Рядом оказались два других дяденьки, помоложе, в черных куртках и черных вязаных шапочках. Они жевали жвачку.
– Это не твое место, ты понял? Вали отсюда. Отпусти девку. Девка не твоя.
Дяденька рассмеялся:
– Ребята, да вы что? Да это моя племянница Ирка. Ее мать ищет уже с утра. А она опять сюда пришла. Ее тянет поесть, да, дурочка? Школу вон прогуливает, прогульщица. Ох, мать тебе задаст! Всё, Ирка, поехали домой, давно ты ремня не получала. Она живет на Новослободской, а ездит сюда, да? Ирка, не молчи. Ты ведь прогульщица у нас? Да? Сознавайся!
Лена вдруг пожала плечами:
– Да.
– Слышали? Попробуйте ее тронуть! В милицию позвоню про вас, чем вы тут занимаетесь! Пошли, дрянь маленькая. Тебе в школе надо быть. Ну какая шалава растет, ну ты глянь!
Дяденька вцепился в ее плечо и повел мимо тех двоих, которые жевали жвачку.
Она шла как будто в тумане. Дяденька всё понял, что она прогульщица. Все вокруг это поняли. Пришлось сознаться. Теперь ее ведут в какой-то комитет писать заявление. Про кино это он просто так сказал, чтобы отвлечь.
И не убежать. Те двое других, со жвачкой, догонят. Они тоже уже знают, что она прогуляла уроки.
Дяденька волок ее к стоящим впереди машинам. Лена шла как тряпичная кукла, не чувствуя ног. Таких как она арестовывают. Все кончено.
Вот он открыл заднюю дверцу машины. Впереди сидел какой-то толстый старик, он увидел садящуюся Лену и сказал щекастому дяденьке:
– А та? Вон та еще?
И он показал на девочку, которая маячила около стоянки с другой стороны.
Она, видимо, тоже была прогульщица.
– Хватит с тебя, – ответил дяденька, запихивая Лену подальше и усаживаясь рядом.
– Нет, нам нужно двух! Тебе было сказано, нет? С тобой поговорили уже? Еще хочешь?
– Да погоди ты, не лезь. Где у тебя бутылка?
– Там, в кармане за креслом сзади.
Голос у старика был хриплый, в машине пахло табаком, потом и какой-то кислой дрянью. Как будто кого-то тут тошнило.
Дяденька достал бутылку и выпил из нее несколько глотков. Потом он приставил горлышко ко рту Лены:
– Пей, шалава. – А сам продолжал: – Надо платить вовремя и как надо. А то договариваемся на одно, в результате получается шиш. Я бегаю, работаю, а платишь сколько? А сколько навариваете? Да пей ты, отрава! – закричал он на Лену и стал тыкать стеклом ей в стиснутые зубы. Из бутылки лилось прямо на куртку и за воротник. Какой-то ядовитый, душный запах шел от этой жидкости.