Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Елизавета вышла в багровом платье на алом чехле, видным в прорезях рукавов и юбки, и, как всегда, с большим количеством украшений. Всё это было привычно, удивление вызвало другое: платье принцессы было спереди поддёрнуто рюшами, так что туфли виднелись полностью и даже была видна полоска белых шёлковых чулок по краю. Дамы тайком принялись приподнимать свои юбки, чтобы посмотреть, как это выглядит, – и решили, что укороченный размер, несомненно, лучше.
Музыканты с лютнями, гобоями, корнетами и флейтами заняли места на небольшой, слегка приподнятой ложе, и все приготовились к танцам. Зазвучали первые аккорды, распорядитель прокричал: «Павана! Павана!», но придворные и сами уже поняли, что бал начинается со знакомого старого танца. Он был несложен, главную роль в нём играли дамы: они должны были величаво, подобно павам, идти по залу друг за другом, кланяясь кавалерам, которые так же гуськом шли рядом. Темп музыки был медленным, а такт привычным, двудольным.
Елизавета не пожелала участвовать в «паване»: она уселась в приготовленное для неё кресло на возвышении напротив ложи музыкантов и, обмахиваясь роскошным веером, посматривала на танцующих.
Но вот «павана» закончилась; музыканты, сделав паузу, заиграли «гальярду» – это был тот самый танец, который Елизавета разучивала со своими придворными. Принцесса встала с кресла и прошла в середину зала; к ней немедленно подскочил джентльмен, который был заранее выбран Елизаветой в партнёры по причине более-менее успешного исполнения танцевальных фигур. Придворные расступились, образуя широкий круг; принцесса положила свою руку на руку кавалера – и танец начался.
Елизавета танцевала великолепно: потратив на обучение «гальярде» не больше часов, чем остальные дамы, она не сделала сейчас ни одной ошибки. Более того, принцесса танцевала так живо и весело, с таким искусством выполняла резкие повороты и прыжки, что по залу пронёсся восторженный гул. А когда Елизавета в заключительном пассаже подпрыгнула и одновременно повернулась воздухе, а затем плавно опустилась на пол, будто не касаясь руки партнёра, придворные не выдержали и захлопали.
– Теперь ваш черёд! – крикнула Елизавета, запыхавшаяся, но очень довольная. – Надеюсь, вы меня не опозорите.
Музыканты вновь заиграли «гальярду»; принцесса встала у стены, чтобы не мешать танцующим, но всё видеть. Дамы и кавалеры, взявшись за руки, прошлись в первом выходе.
– Отлично, – сказала Елизавета.
Далее последовало несколько движений особым «журавлиным» шагом, сопровождаемы короткими поклонами.
– Неплохо, – сказала Елизавета. – Чуть-чуть поизящнее, и было бы замечательно!
Следующими были короткие прыжки с выставлением ноги назад, называемые «ляганием коровы».
– Ай-ай-ай, – сказала Елизавета, когда одна из дам упала, а вместе с ней упал и кавалер. – А ведь это ещё не настоящий прыжок.
Наконец, дошло и до «прыжков лягушки». Половина танцующих сбились с такта, но зрители, кажется, этого не заметили, потому что вид вздымающихся в воздух дамских юбок и обтянутых шёлковыми чулками ног заставил забыть про огрехи исполнения.
– Боже, – сказала Елизавета, – а сейчас будет целый каскад прыжков!
Упали три дамы, которых не смогли удержать кавалеры, – но самое неприятное, что одна из танцующих подпрыгнула слишком высоко и задела рукавом факел на стене. Её платье затлелось, дама с пронзительным криком заметалась по залу.
– Полейте её! Полейте её чем-нибудь, а не то она устроит пожар! – закричала Елизавета.
Когда даму спасли, Елизавета хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание.
– Мы ещё только учимся и нам ещё многому надо научиться, – сказала она. – Но мы обязательно научимся всему, чему надо. Не будем отчаиваться, повторим всё сначала.
Она сделала знак распорядителю бала, он – музыкантам, и они в третий раз заиграли «гальярду». Елизавета подхватила своего партнёра и вышла в круг.
– Ну-ка, все за мной! – приказала она.
Придворные разбились на пары, однако некоторые из дам и кавалеров, из числа приглашенных на бал, стояли в нерешительности.
– Вы – тоже! – сказала им Елизавета. – Не бойтесь ошибиться, бойтесь ничего не делать.
Десятки пар задвигались в танце. Из-за тесноты они наталкивались друг на друга, падали и выбывали из строя, но принцесса, несмотря ни на что, продолжала «гальярду». В итоге лишь она со своим кавалером да пять или шесть других пар дошли до конца, – и опять, как в первый раз, Елизавета подпрыгнула и повернулась воздухе в заключительном движении, а затем плавно опустилась на пол, будто не касаясь руки партнёра.
Перекрывая восхищённые возгласы, принцесса прокричала распорядителю бала:
– А сейчас что-нибудь поспокойнее. «Кантри-данс», пожалуйста. Здесь мы будем на высоте.
Заиграли «кантри-данс». Его вышли танцевать почти все, не дожидаясь приказа принцессы. Но Елизавета танцевать не стала; она села в своё кресло, взяла у слуги вазочку с фруктовым льдом и принялась кушать. Вокруг столпились придворные, не участвующие в танце; они говорили принцессе комплименты, восхищаясь её умением танцевать. Елизавета рассеянно кивала им; вдруг её лицо оживилось, она увидела сэра Джона.
– Дамы! Джентльмены! Прошу вас отойти в сторону, я не вижу танцующих, – сказала Елизавета. – А вы, сэр Джон, встаньте возле меня, мне интересно ваше мнение…
– Вы тоже считаете, что я хорошо танцевала? – спросила Елизавета, когда они остались вдвоём.
– Бесподобно, моя принцесса, – ответил сэр Джон, улыбаясь в бороду, ибо понял, что Елизавета хочет ещё раз услышать похвалу. – Уверен, восторг ваших придворных искренний: если среди них нет, как вы говорите, ваших друзей, то и врагов сегодня поубавилось. Кто может веселиться, как ребёнок, а поступать, как зрелый человек, – тот вызывает уважение. В отличие от того, кто веселится, как зрелый человек, а поступает, как ребёнок… Из вас получится отличная королева. Королева, которую будут уважать её подданные.
– Вы опять о своём! Сделаем вид, что этих слов не было… А почему вы не танцуете, сэр Джон?
– Помилуйте, миледи, вы, наверное, издеваетесь над стариком. Танцы в моём возрасте? Только людей смешить! – и сэр Джон от души рассмеялся.
– Вы постоянно прибедняетесь, милорд. «Старик, старик!» – передразнила его Елизавета. – Ну, какой вы старик, – вы ещё крепкий мужчина. Вы могли бы жениться, если бы захотели… А правда, почему вы не женитесь? Хотите мы найдём для вас подходящую невесту?
– Жениться? Мне?! – с ужасом воскликнул сэр Джон. – Увольте, ваше высочество, лучше я пойду на каторгу. По моему мнению, супружеская жизнь стоит где-то между четвертованием и сожжением заживо.
– А знаете, в этом я с вами согласна, – неожиданно сказала Елизавета, и глаза её как-то странно блеснули. – Вспомнить, хотя бы, мою мать – для неё супружество закончилось топором палача. Я никогда не выйду замуж.