– Очевидно, в наших общих интересах разойтись как можно быстрее, так что…

– В прошлый раз приходил не ты, – перебил меня Виктор и перевел тяжелый взгляд на сына. – То-то я неладное почувствовал.

Адам – сюрприз! – промолчал.

– Так кто это был? Ману мертв, это не мог быть он.

– Это был не он, – подтвердил Адам.

– Тогда кто?

– Никто.

Предчувствуя очередную паузу, я вмешалась:

– Это была моя талантливая подруга. У Адама есть дар, у меня есть дар, вот и нее… тоже дар. Понимаю, тот визит был неуместным, вы вправе злиться. Прошу за это прощения. Но сейчас я здесь по делу, так давайте к нему вернемся.

– Король нанес нам несколько визитов. Первый случился, когда мы с супругой находились в отъезде в Эффе. Зимой там теплее, чем в Херсте, здесь случается ветреная погода, особенно наверху. У Дианы хрупкое здоровье, ветер может ей навредить. Да, король нашел нас в Эффе, визит был неофициальным. Более того – его величество настойчиво просил никому о встрече не рассказывать.

– Сейчас эта просьба вряд ли имеет значение.

– Мертвые тоже заслуживают уважения.

– Возможно, вы правы, – согласилась я. – Но так уж вышло, что суть визитов его величества для меня не секрет. Предполагаю, он расспрашивал вас о даре сына и об артефактах, причастных к… дарованию детей.

Виктор помолчал немного и выдал:

– Он хотел узнать об обратимости процесса.

– То есть… отнять у кого-то дар?

– Такая формулировка ни разу не прозвучала. И прямо его величество ничего не сообщал, но по его вопросам у меня создалось такое впечатление. Возможно, неверное. Он каким-то образом узнал о моих сыновьях, интересовался, не хотел ли я… помочь им. Ведь в каком-то смысле знать все наперед – наказание. Никакой загадки, интриги, волнения перед неизбежным, ничего. Трудно прожить жизнь, точно зная, как ее проживешь. Человек держится на новизне ощущений и неопределенности.

Я посмотрела на Адама. Нет, пожалуй, его отец не прав. Если дар – существенная часть жизни, если с детства видения о будущем – это норма, а ничего другого человек не знает, ведь иначе он никогда не жил… тогда отнять дар – это как отнять зрение. И ведь не зря в будущем я откажусь от артефакта. Я и сейчас надела его, потому что Ника настояла, ну и из-за дара советника Стрейта.

Виктор терпеливо ждал следующего вопроса.

– Так вы помогли королю?

– Обещал помочь. Найти мою переписку с… лордом Тувером Альмар.

– Нашли?

– Нашел. За письмами король приходил уже сюда.

– За день до моего прошлого визита?

– За несколько дней, – поправил мужчина с усмешкой. – После того дня я его величество больше не встречал.

Я не видела причин для лжи, скорее всего, мужчина говорил правду. Его эмоции тоже не скакали в разные стороны, как это бывает у лжецов, хотя последнее не показатель. Люди разные, они по-разному лгут и по-разному к своей лжи относятся. Мой дар – не гарант истины, я не советник Стрейт.

Но на интуицию мне приходилось полагаться нередко. Виктор Даркалл не встречался с королем в день его гибели и не лгал, когда утверждал, что от королевских дел хочет держаться подальше.

Но погиб Фарам Пламенный в Херсте… значит, была иная причина для визита в город.

– Вы отдали все письма без исключения? – уточнила я. – И где они хранились все это время? В этом доме или в замке?

– Мы не живем в замке, к счастью, письма хранились здесь.

– К счастью? То есть, будь они в замке…

– То король бы их не увидел, – закончил мою мысль Виктор и посмотрел на сына: – Смотрю, твоя девушка ничего о тебе не знает, раз спрашивает такие элементарные вещи. Может, стоит ей рассказать, пока ваше будущее не сгнило и не развалилось?

Над будущим мужчина потешался уже не в первый раз, я это запомнила. Когда мы приходили с Никой, отец Адама назвал будущее выдумкой и фантазией, а теперь предрекал, что все рухнет.

И есть некий Ману, теперь я почти уверена – это брат Адама. Его погибший брат.

– Расскажите вы.

Отец Адама покачал головой:

– Увы, леди Альмар. Вы пришли по делу, смею напомнить, и на все ваши вопросы я ответил честно и открыто. Больше мне рассказать нечего, в королевские дела наша семья никогда не лезла и не собиралась, поэтому я не проявлял досужего любопытства и отдал королю все, что нашел. Остальное – ваши личные изыскания, так и проводите их самостоятельно, – с этими словами он поднялся и коротко нам кивнул: – Оставайтесь здесь столько, сколько захотите, вам подадут еще вина или обед. Выход вы тоже найдете без проблем. Всего доброго.

Он ушел, а я повернулась к Адаму:

– Не заставляй меня идти за ним и допрашивать. Или искать твою мать.

– Ты ничего от них не добьешься, – сообщил Адам.

– Но Виктор прав. Наше будущее уже гниет.

– Он ничего в этом не понимает. Я видел, как все будет. Ты захочешь…

– Не продолжай, умоляю, – перебила я, подустав от подобных историй. Сколько я их уже слышала? Не меньше десятка.

Адам неожиданно поднялся и подал мне руку:

– Идем, покажу тебе кое-что.

Через портал мы попали в уже знакомый полузаброшенный замок. Теперь я знала, что семья Адама игнорировала это место годами, и замок именно полузаброшенный. Просто он приходил в запустение очень медленно из-за своего расположения. Где-нибудь в заснеженных горах этому процессу понадобилось бы намного меньше времени.

– Мы собираемся повидать Генриетту?

– Ее здесь нет, – ответил Адам и жестом пригласил следовать за ним.

Мы поднялись на самый верх. Адам толкнул дверь одной из комнат и пропустил меня вперед. Я заметила, что дверь не была заперта. И это не удивило, ведь я уже была в этой самой комнате, как и во всех других. Мы с Никой упорно искали ответы, хотя ведь знали, с кем соревнуемся.

Если в прошлый раз помещение было пустым, то теперь его заполоняли вещи. Несколько сундуков, тяжелые рамы с картинами, небрежно прислонённые к стене, целый шкаф с книгами или дневниками. Эта комната хранила историю.

– Ты знал, что мы сюда заберемся?

– Вы. Я не хотел, чтобы она тоже все увидела, – судя по презрительному тону, это он про Нику.

– Потому что ее нет в нашем будущем?

– И по множеству других причин.

Я медленно прошлась по комнате. Пыли здесь не было, ведь недавно Адам перемещал вещи, но казалось, на сундуках должна лежать именно вековая пыль. Как и на книгах. И на картинах, повернутых лицом к стене. К ним я и подошла в первую очередь. Тронула крайнюю раму и осторожно посмотрела на Адама, он едва заметно кивнул в ответ.