Кроме того, мытье полов дает и весомую прибавку в бюджет. Каждый сокамерник, кроме капрана и лиц, приближенных к императору, обязан уплатить поломою один динар в неделю. Умножим на 80, получим 80 динаров в неделю. А если еще на четыре? Триста двадцать динаров в месяц, почти 250 долларов США, правда, больше половины забирает пахан. Неплохо?

Так называемые капраны корфий, подручные Тамила, два угрюмого вида уголовника со стажем. Один, Махмуд, получил семь лет за торговлю гашишем, второй, Ахмед, — восемь лет за грабеж. У обоих это не первая ходка, но они отбыли уже половину срока и рассчитывают в ноябре выйти по амнистии. Кстати, тут чуть ли не каждого второго зовут либо Ахмед, либо Мухаммед.

Эти уголовнички, драя полы, сразу двух зайцев убивают — зарабатывают себе амнистию и деньги. Кроме этого, они могут взять себе в помощники кого-то из заключенных, это, как правило, забитые люди из провинции. Деньгами с ними не делятся, а черную работу выполняют они, но, разумеется, негласно.

В обязанность капрана корфий входит выносить утром мусор, который собирают в большой одноразовый пакет (перекладывают на небритиков), стоять возле дверей в течение дня и следить за порядком. Честно говоря, я и сам толком не понял, для чего они должны днем выходить из камеры и стоять перед дверью. Им сказали — они и стоят.

После мытья полов никто не имеет права ступить на пол, пока он не высохнет — это закон. Наконец пол высох, и снова на него полетели бычки и пепел, и через час уже трудно признать, что пол недавно мылся.

Я обратился к Тони с просьбой дать мне ручку и бумагу, решил записывать арабские слова, чтобы начать изучать язык. Просьбу мою удовлетворили — дали двойной тетрадный лист и шариковую ручку, почему-то зеленого цвета. Я показывал на предметы и писал их значение по-арабски. Стол — таула, тюрьма — хабс, сыжень, заключенный — марбут, кружка — кэс, ложка — марфа, вентилятор — маруха, перец — фильдфель и т. п. Кстати, слово «марбут» переводится как «привязанный».

Многие пытались заговорить, но пока я не знал языка — это было невозможно, да и Тони разговоры со мной определил как свою монополию и поэтому общаться всем желающим можно было только через него. Наступала ночь, близился отход ко сну. Первая моя ночь в настоящих тюремных условиях, среди свирепых арабов.

Выспаться, когда на сорок кроватей приходится восемьдесят с лишним желающих, очень непросто. Полицейские только распределяют людей по камерам, размещением внутри занимается капран. Без его ведома здесь и «муха не пролетит».

Количество обитателей в камере постоянно варьируется, обычно их около 80, но может быть и больше, меньше не бывает, постоянным остается только количество кроватей.

В казенный дом каждый день доставляют большое число узников, а обретают свободу единицы. Такое ощущение, что стены в кутузке резиновые. В соседних камерах стоят трехъярусные кровати, где на 90 кроватей приходится 200–250 страдальцев. Для того и существуют амнистии, чтоб хоть как-то разгрузить переполненные тюрьмы.

Иногда не само наказание, а страх перед ним заставляет преступника отказаться от своих намерений. Многие, прошедшие через тюрьму, в дальнейшем действительно исправлялись. Я не знаю, как бы повели себя герои боевиков, которые отбывали свой срок в двухместной камере со всеми удобствами, если б они оказались здесь, но, думаю, крутизны бы поубавилось.

Позже я встретил человека, который приехал с острова Мальта. Хоть Мальта и относится к Европе, но говорят там на арабском языке, близком к тунисскому диалекту. Он сидел в мальтийской тюрьме за драку. Два человека в камере, есть кухня, душ, туалет, холодильник, телевизор, можно заниматься спортом и звонить по телефону, еженедельные свидания с родственниками. Приехав в Тунис, лишился свободы за аналогичное преступление — за мордобой. Попав к нам, стал требовать, чтоб его перевели на родину, правда, безрезультатно. Он мне клялся, что больше руку на человека не поднимет! И вы знаете, я ему поверил. По крайней мере, здесь, в Тунисе, он больше пальцем никого не тронет.

Знавал я одного воина Аллаха по имени Лофтий, тот воевал в Ираке против америкосов, а потом обосновался в Италии, там кто-то его «сдал», получил свои пять лет. Отсидел от звонка до звонка. Условия близки к мальтийским — два человека в камере, каждый спит на своей кровати, выдают простыню, наволочку, одеяло, полотенце, спецодежду. В камере душ, телевизор, книги, можно заниматься спортом. Отсидел Лофтий, вернулся в Тунис, тут ему от местного президента еще семь лет, мол, тот итальянский срок не в счет. Попал в нашу камеру, говорит, лучше б в Италии остался.

Человек, говорят, ко всему может привыкнуть. Не знаю кому как, только я думаю, что человек временно соглашается находиться в тех скотских условиях, в какие его ставят, зная, что это наверняка когда-нибудь прекратится. Даже получившие пожизненное заключение надеются обрести свободу.

Большинство двухъярусных кроватей стоят попарно, получается четыре спальных места, на них укладывается шесть человек. Трое наверху, трое — внизу. Тот, кто оказался посередине, разворачивается «вальтом». Нюхаешь ноги соседа, а тот, стало быть — твои.

Интересно, но у них считается не зазорным пускать в камере «газы». А учитывая, что в пищу входит много бобовых, особенно гороха, то надо полагать, с каким завидным постоянством портится воздух в помещении. Но вот если ты начал у всех на глазах добычу «козюль» из носа, то не только сделают замечание, но еще и могут дать по голове, причем крепко. Ковыряние носа — харам! Возьми платок или тряпку — высморкайся, отвернувшись, но боже тебя упаси засунуть в нос палец на глазах у всей честной компании и начать добывать содержимое!

Спальные места на кроватях закреплены за определенным человеком, он стелет свою простыню для себя и того парня, которого ему прикрепили в соседи. Зимой, когда становится холодно, предоставляет и одеяло.

Те, кому не хватило места на кроватях, укладываются на полочках для вещей, ну а остальные на пол. Стелются шерстяные солдатско-тюремные серые полосатые одеяла, и на них спят, подложив под голову что придется.

Капран уступил мне свою койку, а сам ушел спать на пол, возле двери. Его кровать не была спаренной, сверху сосед, он сам на первом ярусе. Летом местные тузы из-за жары спят возле двери.

Дверь двойная, одна цельнометаллическая — стальная, с небольшим зарешеченным окошечком, закрывается только зимой, летом всегда открыта. Вторая сделана из стальных прутьев — решетчатая. Возле нее летом спят местные «авторитеты». Дверь выходит во дворик и оттуда тянет свежим воздухом.

Очередь в туалет и к умывальнику, но время ограничено, Тони все время кричит и подгоняет. Бедолаги, которые не входят в сообщество дружбанов пахана, все делают на бегу. Я со своего места наблюдаю, как беспрерывный людской поток направляется к месту общего пользования, а после расползается по кроватям и полкам, последними ложатся, те, кому выпало спать на полу.

Тела заключенных заполонили все пространство, куда ни взгляни — везде полуобнаженные люди пускают газы, курят, стоит невероятный гул от множества голосов. Выключили свет — по телевизору начался арабский фильм, шум стих, я погрузился в сон.