Тишина... эта ужасающая тишина. Я чувствовала, что за мной наблюдают невидимые призраки. В щель все еще пробивался свет. На улице должно быть солнечно. Значит, ночь еще не наступила.

Когда станет совсем темно, здесь что-нибудь произойдет.

В отчаянии я снова села на ступеньку.

Было ли это галлюцинацией, или я действительно слышала лай собаки? Я насторожилась, прислушиваясь. Да... слабый... в отдалении. Он шел извне. Я пересекла помещение и встала под самой щелью.

– Помогите! Помогите! – закричала я. – Я в мавзолее... меня заперли.

Молчание.

Затем я снова услышала собаку. На этот раз более отчетливо, и я закричала изо всей мочи. Мне почудилось, что щель на мгновение закрыла чья-то тень.

– На помощь! На помощь! Выпустите меня отсюда.

Тень исчезла.

Я постояла какое-то время, напрягая слух. Но теперь я уже ничего не слышала.

Я совсем обессилела от отчаяния и страха. Действительно там кто-то был или мне это только почудилось? Возможно, я пребывала в таком состоянии, что мне это почудилось.

Снова наступила тишина, а с ней вернулось отчаяние. Меня затрясло – от холода ли, от страха, – не знаю.

Сюда никто не придет, сказала я себе. Если бы здесь кто-то был, он бы услышал меня. Я останусь здесь на ночь... если только Чарльз не вернется. Он должен вернуться.

Шло время. Силы мои иссякали. От холода руки и ноги потеряли чувствительность. Холод, идущий от камней, пропитал мою одежду.

Бабушка может еще не знать. Она, должно быть, занята в своей мастерской. Работа всегда поглощает ее целиком. Она до смерти испугается, когда узнает, что я пропала, будет настаивать, чтобы обыскали все вокруг. Но кому в голову придет мысль о мавзолее?

Неожиданно я услышала шум. На лестнице, казалось, стало светлее. Послышался скрежет отпираемого замка. Дверь распахнулась, и в темноту ворвался сноп света.

– Ленор, вы здесь?

Я услышала лай собаки. Спотыкаясь, я вскарабкалась по ступенькам. Меня поймали чьи-то руки.

– Дрэйк... – пробормотала я, – Дрэйк...

– Теперь уже все хорошо, – говорил Дрэйк. – Боже мой, вы совсем замерзли.

Собака все лаяла, меня вытащили наверх. От свежего воздуха у меня закружилась голова. Я подумала, что вот-вот упаду в обморок.

– Теперь уже все хорошо. Теперь уже все хорошо.

Это был голос Дрэйка. Потом я увидела Вилли... и снова услышала собаку.

– Я отнесу вас в дом, – сказал Дрэйк.

Затем все поплыло перед глазами, и я соскользнула на землю. Когда я пришла в себя, то обнаружила, что сижу на приступке за воротами, и Дрэйк держит мою голову.

– Так вам будет лучше. Бедное, бедное дитя. Как это могло случиться? Ладно, не думайте об этом. Теперь все позади.

– Дрэйк, – прошептала я.

– Да, я – Дрэйк.

– Вы спасли меня.

– Идемте. Надо поскорее добраться до дома. Вам нужна теплая постель и что-нибудь успокоительное. Вы можете стоять на ногах?

Я сделала два нетвердых шага. Мне стало неловко, когда я поняла, что Вилли все еще здесь и с удивлением смотрит на меня.

– Да, не очень уверенно, – заключил Дрэйк и подхватил меня на руки.

– Вы не сможете...

– Еще как смогу. Вы легкая как перышко. Ну, идем. Не будем терять время.

Мы двинулись к дому.

– Чарльз... это он вам сказал? – спросила я.

– Чарльз?

– Это Чарльз меня запер.

Дрэйк ничего не ответил; оставшийся путь он прошел в полном молчании. Когда мы вошли в холл, он сказал, обращаясь к Вилли:

– Ты молодец, Вилли. Ты поступил хорошо. Спасибо тебе. Мисс Клермонт поблагодарит тебя сама, когда ей станет лучше.

– Так это был Вилли, – сказала я.

– Он услышал ваш голос, и у него хватило сообразительности пойти в дом. Он встретил меня и все рассказал. Поэтому я добыл ключи и немедленно отправился туда.

От пережитого волнения я была не в силах говорить. Потом я увидела миссис Диллон и Кларксона.

– Боже милостивый! – всхлипнула миссис Диллон. – Что же это делается?

А потом появилась бабушка.

Она сразу же взяла на себя заботы обо мне. Меня отнесли в спальню, и в скором времени я уже лежала в своей постели, укрытая одеялами, с грелкой в ногах.

Бабушка сидела у моей постели.

Я забылась беспокойным сном. Мне снилось, что я опять в мавзолее. В страхе я закричала. Бабушка не отходила от меня всю ночь. Она дала мне успокоительный отвар на травах, и я наконец заснула. Меня успокоило сознание того, что, если я проснусь от страха, со мной рядом будет бабушка, готовая меня утешить.

Наутро я чувствовала себя лучше, но бабушка настояла, чтобы я оставалась в постели.

– Ты промерзла до костей, – сказала она, – и пережила сильный испуг.

Я рассказала ей обо всем, начиная с происшествия на балу.

– Понимаешь, бабушка, это было его местью, – объяснила я.

– Mon Dieu, – промолвила она, – подумать только, что он оказался способен на такое! Он из тех людей, кого следует опасаться. По крайней мере, ma petite, мы теперь знаем, с кем имеем дело. Жаль, что я не могу увезти тебя отсюда. Филипп – хороший, добрый мальчик... совсем другой. Но этот... настоящий злодей. Хорошо, что все закончилось благополучно, ma cherie. Когда я думаю, что ты была там совсем одна, и о том, что он мог с тобой сделать... я давно хотела предупредить тебя об опасности. Теперь ты уже не маленькая девочка. Ты и впредь будешь ловить на себе взгляды... подобные тем, что бросал на тебя Чарльз. Я благодарю Господа, что все не обернулось еще хуже. О, я знаю, это было суровым испытанием для тебя... какой ужас ты пережила! Да и как можно не испугаться... оказавшись запертой в таком месте? Но все позади. Это был плохой сон, очень плохой сон... Но когда я думаю о том, что мог сделать с тобой человек с такими наклонностями... Он мог причинить тебе очень большой вред. И если бы он сделал это, я бы убила его. Правда, за то, что он запер тебя, его тоже следовало убить... но если бы произошло самое страшное, я бы его убила, это точно.

Я понимала, что она имеет в виду, и понимала, что мне есть за что благодарить Бога.

– Скоро его здесь не будет, – продолжала бабушка, – он уедет, и мы избавимся от него. Я не могу быть спокойной, пока он живет в доме.

– Он ненавидит меня, бабушка.

– Ты задела его тщеславие, отказав ему. Да... он хитрый и лживый, этот юноша. Он считает себя настолько красивым, что против него невозможно устоять. Таких людей нужно опасаться. Но теперь мы знаем, с кем мы имеем дело. Это было предупреждением. Когда ты оправишься, ты забудешь об этом. Это событие сотрется из твоей памяти, как ночной кошмар. Но иногда бывает полезно знать, что из себя представляют люди, с которыми приходится близко общаться. Таким образом... зло порой тоже приносит пользу. По крайней мере, мы теперь знаем, чего можно ждать от этого Чарльза.