— Давайте подождем и посмотрим, как он будет чувствовать себя сегодня вечером, — предложил Исаак.

— Хорошо, — сказал Беренгер. — Мы возьмем вас с собой в монастырь Святого Павла и посмотрим, насколько хорошо вы перенесете поездку.

Наоми немного приподняла его за плечи и поднесла чашку к губам. Но, вместо того чтобы пить, он устремил взгляд куда-то мимо епископа. Беренгер повернулся и увидел большого черного коня, который смотрел на молодого человека.

— Вы должны выпить это, сеньор, — сказала Наоми.

— Извините, — сказал он. — Меня поразила красота этого коня. — Он выпил снадобье и обессиленно откинулся назад.

— А как вас следует называть, молодой человек? — спросил Беренгер. — Ведь нам придется стать попутчиками по крайней мере на некоторое время.

— Простите мне мою невоспитанность, ваше преосвященство, я был слишком увлечен собственными жалобами. Меня зовут Жилберт. Зовите меня Жилберт.

— Очень хорошо, дон Жилберт.

— Просто Жилберт. Я происхожу из достойной и честной, но скромной семьи.

— И где живет ваша скромная семья?

— Между Барселоной и Таррагоной.

— Что вы думаете о молодом Жилберте, господин Исаак? — спросил Беренгер.

— Лжет, но он довольно приятный молодой человек.

— Действительно, — сказал Беренгер. — Возможно, что опытный наездник мог упасть с коня, который, по его же собственным словам, стоял на месте, но как он сумел сломать пальцы другой руки и два ребра с другой стороны? И ушибить спину. Нет, это с ним сделал кто-то другой.

— Да, — ответил Исаак. — Это сделал кто-то другой.

— И это не тот, кого он защищает. Кто стал бы защищать злейшего врага?

— Нет. Это мог быть кто-то, от кого он бежал.

— Или, возможно, кто-то, кого он преследовал? У него слишком изящные манеры для человека такого скромного положения, господин Исаак. Он меня сильно заинтересовал.

Когда они собирались отправиться в путь, к ним подъехал капитан.

— Ваше преосвященство, — сказал он. — Вернулся слуга, которого мы послали, чтобы найти хозяина лошади. Нет никаких сведений о пропаже коня. И, насколько я могу судить по его виду, он проскакал не слишком большое расстояние.

— Я думаю, — заметил Беренгер, — что нам следует взять с собой и его.

Они достигли аббатства Сен-Поль-де-Мар, когда солнце садилось, играя бликами на волнах, которые бились о скалы и растекались по прибрежному песку. Посещать этот монастырь не было необходимости, да и расположен он был не по пути, — хотя и епископу, и аббату было что обсудить ко взаимной выгоде, — но у Беренгера была причина, по которой он выбрал Барселонскую дорогу, и ничто не могло заставить его изменить свое решение.

Один из стражников поехал вперед, чтобы предупредить братию об их скором появлении, поэтому во дворе их встретил аббат и монастырский аптекарь. Аббат был ошеломлен, а аптекарь и вовсе повергнут в ужас.

— С вами тяжелораненый молодой человек? — повторил аббат, словно не поверив доставленному сообщению.

— Да. В крытой повозке. А вам это доставит хлопот? Мы можем помочь вам позаботиться о нем, по крайней мере сегодня вечером.

Аптекарь коротко кивнул.

— Мы сделаем для него все возможное, ваше преосвященство. Боюсь, однако, что могут возникнуть… сложности.

— Сложности?

— У послушников и некоторых пожилых братьев очень сильная простуда, лихорадка и боль в горле. Лазарет переполнен, а у моих помощников уже голова кружится от недосыпания.

— У вас есть комната, где мы могли бы отдохнуть?

— У нас достаточно кроватей и скамей за столом в трапезной, но мало обслуги, и мы не можем принять вас с должным гостеприимством. Все, что у нас есть, к вашим услугам. Но раненый…

— Простуда с лихорадкой может повредить нашему пациенту, — заметил Исаак. — Есть у вас место подальше от больных, где он мог бы отдохнуть?

— Конечно, — ответил аббат.

— Тогда, если вы предоставите нам кров, — сказал Беренгер, — мы сами позаботимся о себе. У нас есть повара, достаточно провизии и слуг, чтобы накормить и обслужить нас и всех братьев, способных сидеть с нами за одним столом.

— Брат Йохан проводит вас и даст все, в чем вы нуждаетесь.

Жилберта внесли в большую просторную комнату с удобной кроватью. Монастырский аптекарь посмотрел на него и покачал головой.

— Он очень болен, ваше преосвященство. Боюсь, что мы мало что сможем сделать.

— По сравнению с тем, как он выглядел сегодня утром, он практически здоров, — заметил Беренгер.

— Однако добрый брат прав, — дипломатично заметил Исаак. — В подобных случаях, после краткого улучшения, лихорадка способна подкосить даже самых сильных людей.

— Это точно, — сказал аптекарь. — Полагаю, что ему лучше находиться подальше от наших больных братьев или тех, кто ухаживает за ними. Я рискнул бы предложить ему наваристый бульон. Как вы полагаете?

— Я тоже думал о бульоне и комнате подальше от больных, — сказал Исаак. — С нами путешествует достаточно людей, имеющих некоторый навык ухода за больным, так что вам не о чем беспокоиться. Могут ли на вашей кухне приготовить бульон? Или мне попросить об этом наших поваров…

— Не беспокойте поваров его преосвященства, — торопливо произнес аптекарь, представляя себе хаос и ссоры, которые начнутся на монастырской кухне. — Мы приготовим отличный бульон и, если это сможет придать ему сил, немного вина и взбитое яйцо.

— Лучшего и пожелать невозможно, — сказал Исаак, и аптекарь отправился отдать соответствующие приказы, довольный тем, что избавил своих подручных от лишних хлопот и сумел обеспечить все необходимое раненому гостю.

Когда епископ пришел проверить состояние раненого, в комнате уже было несколько посетителей. Исаак склонился над больным и прижал ухо к его груди. Ракель находилась у стола, на котором стояла свеча. Она намеревалась зажечь ее, когда естественного освещения будет недостаточно.

— Как вы себя чувствуете, молодой господин Жилберт? — спросил епископ.

— У меня превосходные сиделки и есть все необходимое. — Когда епископ улыбнулся ему своей дежурной улыбкой и повернулся, чтобы уйти, молодой человек потянулся к нему здоровой рукой и схватил епископа за рукав. — Тысяча извинений, ваше преосвященство, могу я поговорить с вами?

— Конечно, если это не слишком утомит вас. — Беренгер сел на стул, который стоял в изголовье кровати больного, и наклонился поближе.

Жилберт отпустил его руку и заговорил тише.

— Ваше преосвященство, вы и ваши спутники направляетесь в Таррагону. Я прошу вас, пожалуйста, не оставляйте меня здесь в монастыре, поскольку монахи… возьмите меня с собой.