Она везет меня в небольшой лекционный зал, в котором рядами выстроились столы и стулья. Какая-то женщина стоит перед школьной доской, висящей в конце зала, распаковывая документы.

– Где ты хочешь сесть? – спрашивает мама, и я указываю на задний ряд стульев.

Мы усаживаемся, и мама раскрывает мой ноутбук. Когда она его включает, раздается громкая мелодия приветствия, и женщина у доски поднимает на нас глаза. Она среднего возраста, у нее короткие седые волосы, на носу очки, на плечи наброшена шаль. Она улыбается мне. Я опускаю взгляд, не зная, что мне делать дальше. Никогда прежде я не бывал в таких местах. Не сидел среди группы людей, которые учатся и обсуждают изученное. Я не хочу, чтобы они обращали на меня внимание.

Мы с мамой ждем, люди постепенно заполняют зал и рассаживаются. Они разговаривают друг с другом, обмениваются приветствиями и улыбаются. Наконец все расселись, и женщина в очках начинает говорить.

– Доброе утро, – говорит она с улыбкой. – Меня зовут Диана Брайен, я работаю в университете Темпла в Филадельфии, где веду программу под названием ACES, цель которой – помочь взрослым пользователям коммуникационных технологий определять собственную жизнь и управлять ею. Я верю, что таким способом мы помогаем раздаваться новым голосам и взламывать стереотипы, касающиеся людей с ограниченными возможностями.

Голос у женщины яркий, полный энергии. Она ободряющим взглядом обводит аудиторию.

– Несомненно, люди с ограниченными возможностями сталкиваются со значительными препятствиями, – продолжает она. – Препятствия в получении равного качественного образования; препятствия в получении семейной поддержки, чтобы благодаря этой поддержке можно было воспитывать детей; препятствия в приобретении дешевого и доступного жилья; препятствия в равном доступе к здравоохранению и занятости. Это препятствия, с которыми неизменно сталкивается любая группа людей с ограниченными возможностями, но сегодня я не собираюсь говорить о самых очевидных типах несправедливости.

Вместо этого я буду говорить о ряде других ограничений, навязываемых людям обществом, потому что инвалидность – это подход, который блокирует людей не меньше, чем физические, когнитивные или сенсорные ограничения.

Если человек сам не ждет от себя достижений или их не ждут от него другие, тогда никаких достижений не будет.

Я смотрю на доктора Брайен. Я еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о подобных мне людях с такой страстью и убежденностью.

– Я верю, что, если люди с ограниченными возможностями хотят взломать эти барьеры, они должны осознать, что у них есть право и возможность ставить себе цели, так же как и у всех остальных людей, – и набраться смелости осуществлять то, о чем они мечтают.

Я вижу, как доктор Брайен обводит взглядом лекционный зал.

– Человек, с которым я хотела бы познакомиться больше всего на свете, – это Нельсон Мандела, – говорит она. – Ибо, несмотря на долгое тюремное заключение, у него была мечта, за которую он держался даже тогда, когда был лишен свободы и недоедал. Мандела был отважен в своих мечтах и следовал им до тех пор, пока не увидел их реализованными. Я встречала и других людей с большими мечтами. Одним из самых замечательных моих наставников был Боб Уильямс, политик, страдавший церебральным параличом.

Помимо паралича у него была прекрасная работа, служебная собака и жена, которая очень его любила. Он жил той жизнью, о которой мечтал, и я была знакома со множеством подобных ему людей. Например, я знаю одного музыканта, который мечтал петь и запрограммировал свое коммуникационное устройство так, чтобы оно пело за него; я знаю преподавателя университета, в котором работаю, у этой женщины церебральный паралич, но она занимается своим любимым делом. И в моей личной жизни тоже есть человек, который осмеливается мечтать, – это мой брат, он слеп. Каждый из этих людей многого достиг, но главное – они дерзнули мечтать. Умение мечтать – могущественный инструмент, и все мы должны помочь им научиться это делать.

Доктор Брайен смотрит на мужчину, сидящего в первых рядах.

– О чем вы мечтаете? – спрашивает она его.

Этот мужчина – не инвалид, и когда всеобщее внимание концентрируется на нем, он смущенно ерзает на сиденье.

– Мечтаю когда-нибудь написать книгу, – тихо говорит он.

– И как вы собираетесь реализовать эту мечту?

– Не знаю.

Доктор Брайен улыбается ему.

– Вот почему мы всегда подолгу откладываем свои мечты! Потому что, дерзнув позволить себе мечты, мы рискуем начать процесс их реализации… И мечты не обязательно должны быть величественными. Я знаю одну женщину, которая мечтает о подписке на журнал, посвященный «мыльным операм», и другую, которая хочет раз в неделю есть на ужин макароны с сыром. Мечты могут быть любого калибра, какого пожелаете. Но важно, чтобы у вас была собственная мечта.

Доктор Брайен вновь обводит взглядом зал. Ее глаза вглядываются в лица сидящих людей, ряд за рядом, пока не останавливаются на мне.

– Как вы думаете, что вам нужно, чтобы осуществить свою мечту? – спрашивает она.

Все смотрят на меня. Я не знаю, что сказать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. На меня еще никогда не смотрели столько людей одновременно. Я не знаю, что делать.

– Думаю, Мартин сказал бы, что нужно упорно трудиться, – подает голос мама. Она говорит за меня, пытаясь заполнить паузу, которая разверзлась передо мной, как открытая рана. Я готов провалиться сквозь землю.

– Но я хотела бы знать, что думаете вы, Мартин, – говорит доктор Брайен, глядя прямо на меня. – Это ведь вы – Мартин, верно? Я хочу, чтобы вы сказали мне, что, по вашему мнению, нужно человеку, чтобы осуществить свою мечту.

Бежать некуда. В зале воцаряется абсолютная тишина, пока я навожу головную мышь на ноутбук и начинаю работать переключателями. Спустя несколько минут, которые кажутся мне вечностью, я наконец готов ответить.

– Нужно, чтобы тебе дали шанс самостоятельно решить, в чем заключается твоя мечта, – говорит мой компьютерный голос.

– Что вы имеете в виду, Мартин?

Я снова и снова щелкаю переключателями.

– Люди должны помочь человеку выяснить, в чем состоит его мечта. Они должны дать ему возможность мечтать.

– О нет! – восклицает доктор Брайен. – Я с вами решительно не согласна. Разве вы не понимаете, Мартин? Нельзя просить других людей дать вам разрешение мечтать. Нужно просто делать это.

Я не уверен, что понимаю, что имеет в виду доктор Брайен. Всю мою жизнь люди кормили меня, выбирая за меня еду, меня укладывали в постель, когда решали за меня, что я устал. Меня одевали так, как считали нужным, и разговаривали со мной так и тогда, как и когда хотели заговорить. Меня никогда не спрашивали, чего хочу я сам. Я не знаю, как самостоятельно принимать решения, не говоря уже о том, чтобы мечтать… Я смотрю на нее. Я так много знаю об ожиданиях других людей – и так мало о своих собственных!