– А у меня, дорогой Василий, нет знакомых торчков и наркоманов.

– Ой, вот прям ни одного?

– Мамой клянусь! Последний ушел на небеса, розовые облака пасти с полгода назад.

Ахметка никого не слушал, у него, как и у всякого вменяемого шайтана, всегда были свои планы. А если кто вдруг подумал, что враг рода человеческого теперь будет служить ему же во благо, так вот… даже не знаю, какое слово к вам подобрать… нечто между «осел» и «овца»?

– Еще есть трафа, ее зофут трафой жизни, которая зажифляет всякую рану, тоже боль лечит, но еще дарит феселье, и каждому открыфает сфое счастье!

– Опиумный мак, зуб даю. А кстати, Заур, мак в ваших краях встречается? Или только в Чуйской долине?

– Дорогой Вася, вы неслабо меня пугаете вашими познаниями в наркотических веществах растительного происхождения. Откуда вы все это знаете?

– Бабушка была судмедэкспертом по наркологии.

– О, это многое объясняет.

– Мне было восемь лет, я от нее чего только ни наслушался. Вот например…

Гнилой лес встречается не только в кавказской мифологии. Истории о сгнивших на корню чародейных рощах, деревьях друидов, финских, болотистых перелесках вы легко найдете у разных народов. К моему немалому удивлению, нечто подобное обнаружилось даже у арабов, там в одной черной пустыне тоже стоял гнилой лес, от времени превратившийся в камень.

То есть это были именно каменные стволы, изъеденные странной болезнью, на животных она не действовала, но стоит прикоснуться к дереву человеку, как в течение месяца он сгниет изнутри. Лекарства от такого гниения нет, считается, что это проклятие высшего султана джиннов. Но не будем гадать, нас сейчас интересуют совсем иные места и иной колорит.

– Дорогой кунак, – Василий решил уточнить хотя бы для самого себя глубинную цель их короткого похода. – Мы заперлись черт-те куда пехотурой, без поддержки артиллерии, иррегулярной кавалерии и даже взвода солдатиков. Возникает всего один вопрос: а чего ты сам за этими травками не сбегал?

– Есе более торогой сердсу моему кунак, – так же вежливо откликнулся маленький нечистый. – Мешду нами, кунаками гофоря, мне ф Гнилой лес даже софаться нельзя. Дафай наш самый, самый дорогой из фсех общий кунак Заурбек расскажет тебе, посему…

– Почему? – в свою очередь заинтересовался первокурсник.

– Потому што я не такой храпрый джигит, как фы! Ибо челофек, сорфафший трафу жизни, скоро и сам умрет…

– А вот тут, как говорится, тормозим на минуточку-у, – оба студента переглянулись и застопорили шаг, но призывать к ответу или детализации было некого.

От коварного шайтана Ахметки осталась только большая черная папаха на полусгнившем пеньке. Вот только что был, говорил, шепелявил и нет его! Ребята осторожно огляделись, на всякий приподняли папаху, заглянули под нее, а толку?

Вроде бы от своего импровизированного лагеря наши студиозусы отошли совсем недалеко, однако растительность вокруг кардинально изменилась. Во-первых, вместо привычно каменистой почвы под ногами завораживающе хлюпало болото. Во-вторых, вместо высоких кавказских сосен, ореха или ольхи впереди лишь торчали палки тощих, не развившихся деревьев неизвестной породы, без единого листочка. Ну и в-третьих, заметно стемнело, а поскольку у нас на Кавказе такие вещи случаются вполне себе без предупреждения, то…

– Что делать будем, ваше высокоблагомордие?

– А почему ты у меня спрашиваешь? – нервно дернулся Барлога.

– Вы старше, у вас больше жизненного опыта и даже эполеты золотые.

– Шикардос! Мало того что Ахметка сбежал, мы сами неизвестно где, ночь вокруг, как возвращаться непонятно, так я еще и должен в лицо знать, какие травы нам тут рвать надо?

– Вася, я бы тоже предпочел рвать отсюда когти, а не траву, – вежливо согласился Заур. – Но раз уж пришли, то неудобно будет возвращаться с пустыми руками.

– Тогда давай просто сорвем всего, чего есть, по паре кустиков и валим к нашим. Там на месте разберемся.

Компромисс был обоюдно принят. Два молодых человека пустились выискивать всякие красивые травы и цветы, стараясь обходить особо топкие места и не лазить по темным дебрям. Благо вся полянка Гнилого леса была не столь велика, наверное шагов двадцать-тридцать в диаметре. Тут уж захочешь заблудиться, а фигу тебе…

Но проблема не в этом, а в том, что Василий вдруг услышал голос в своей голове. Причем не чужой, а свой собственный.

«Шайтан сказал, что тот, кто сорвет траву жизни, сам умрет. Я как-то намерен еще пожить, так что пусть Заурка постарается, он молодой, ему не страшно…» – Подняв взгляд, второкурсник из Калуги неожиданно поймал себя на том, что смотрит глаза в глаза товарищу и читает в них то же самое предложение.

Они оба подчеркнуто медленно выпрямились. На поясе одного висел обоюдоострый кинжал, на портупее второго пехотная сабля в металлических ножнах. Ситуация из ничего вдруг стала очень взрывоопасной. Студенты, историки из будущего, замерли в трех метрах друг от друга, каждый был в напряжении, ситуация искрила, как мышь в трансформаторе, и по сути не хватало лишь триггера для…

– А что происходит? – сипло выдохнул Барлога. – Куда-то меня накренило не в ту сторону. Странное дело. Ты кинжал-то опусти…

Заур Кочесоков с ужасом уставился на чеченский клинок в своей руке и тут же разжал пальцы. Его лицо было бледным, словно кавказское серебро под лунным светом. Он быстро шагнул навстречу к другу, сжав его плечи.

– Вася, это ненормально. Я же чуть вас не порезал. У меня непонятное помутнение в голове. Словно кто-то толкает под локоть и шепчет: убей его, кровь напитает землю и трава жизни будет твоей…

– Та же байда, – подтвердил старшекурсник. – Это Ахметка опасные шутки шутит.

– Он же шайтан, ему так положено, – попытался объяснить молодой человек, но тихий смех прервал его слова. На полянке показалось еще одно существо.

С ходу и не разобрать – человек и не человек, зверь или не зверь, одновременно похоже на старую женщину, на седую обезьяну, на ожившую болотную кочку, что вся заросла рыжей осокой, или на большой кусок измыленной, шатающейся мочалки на тонких ножках.

Даже Заур не сразу узнал ее, хотя уверял всех (и самого себя в первую очередь), что является тонким знатоком обширной мифологии народов Кавказа. Конечно, ведь его бабушка учила. А бабушки, уж они-то знают всё!

Вот еще бы и внуки это всё запоминали…

…Высшая покинула покои Госпожи, кусая тонкие губы, счастливая тем, что не стала «зайкой», но по-прежнему не понимая, чего от нее хотят. Их экспедиция проходит вполне успешно, одна из Низших сестер должна была пойти на повышение, после того как успешно реализовала план изгнания анунаков с Линии.