Я не собиралась рассказывать младшему брату, что дело в том, что за два дня он умудрился безболезненно перевестись в новую школу и завести хороших друзей, к которым можно ездить в гости. Я же настроила против себя всю школу, включая директора, и уничтожила любую надежду завести хоть одного друга.

Люк был прав. Впечатляющее достижение для двух дней. Ураган «Блайт».

Я высадила Зака и поняла, что нахожусь всего в нескольких кварталах от нашего нового дома. И решила проехать мимо, чтобы посмотреть на него. Добравшись до места, я на минутку остановилась на подъездной дорожке. После этого решила выйти и заглянуть в окно. В конце концов, этот дом – реальный. Я его не придумала, не отвергала его существование, он – реальный. Это происходит на самом деле. Мы переезжаем сюда, и этот дом станет моим. Каким бы чужим он ни казался, я должна осознать это.

Влажный, холодный ветер закружил по улице. Я подняла капюшон и засунула руки в карманы. Затем прокралась по газону и заглянула в боковое окно возле входной двери. Но из-за того, что стекло было витражным, увиденное разделялось на части и искажалось, как в калейдоскопе. Я едва смогла разглядеть лестничный пролет.

Я обошла две-три клумбы и протиснулась за низкими кустами, чтобы заглянуть в панорамное окно. Мне пришлось встать на цыпочки, но теперь я могла хорошо рассмотреть дом изнутри. Возможно, на мое восприятие повлияли полосы вечернего света, разделившие пространство на неравные части, но мне показалось, что дом выглядит более пустым, чем неделю назад, заброшенным. Дремлющим каркасом, не содержащим в себе ничего, кроме нереализованных замыслов.

Я заметила, что в пустом доме есть что-то очень честное. Полностью лишенное украшений и колорита. С недостатками – сколами в деревянных деталях, потертостями на краске, пятнами на коврах – у всех на виду. Никаких красивых картин, скрывающих дыры в стене, или занавесок, прячущих треснутые стекла в окнах. Никакого камуфляжа. Никакого притворного совершенства. Никакой защиты.

Глядя на пустой дом, его прежний хозяин увидит пустоту. Отсутствие всего, что делало это здание его домом. А новый хозяин увидит потенциал – чем можно заполнить пустые места, как снова сделать здание домом, а не пустой коробкой.

А ведь то же самое происходит и с людьми. Ты встречаешь кого-то и видишь только декор, внешний блеск, которым человек окружил себя, и понимаешь, что не видишь его настоящего. Ты видишь только отретушированную версию. Пытаешься разгадать человека, опираясь на то, что тебе разрешили увидеть. И частенько предполагаешь, что это его истинное лицо.

Но если человек не пытается скрыть свои недостатки, ты понимаешь, что видишь искреннего человека. Если он честен и открыт, не слаб или раним, а просто гармоничен, то задаешься вопросом, каким еще он может быть. Ты ощущаешь его потенциал. В этой неопределенности таится безопасность. Фактически, если бы человек этого хотел, то получил бы шанс начать все сначала, как пустой дом начинает все сначала с новыми владельцами.

Может ли такое произойти со мной?

Не поздно ли мне исправить деяния последних двух дней? Есть ли шанс оспорить приговор, который вынесли мне все ребята? Приговор, к которому я сама их подтолкнула? Не уверена. Но я знала, что завидую этому дому. Мне хотелось, чтобы окружающие смотрели на меня и тоже видели потенциал. Чтобы изумлялись. Ощущали мою загадочность. Теперь мне хотелось этого, я уже не мечтала испортить жизнь всех ребят в Эш-Гроув.

«Фактически, именно этого я все время и добивалась, – осознала я. – Я хотела, чтобы ребята в школе увидели меня настоящую. Не девушку с фотографии. Не дочку директора. А просто Блайт».

Но я не дала им такого шанса. А просто с вызовом вошла в эту школу, притворившись идеальной. Притворившись, что не испытываю к ребятам ненависти. Скрывая свои шрамы. Попытавшись манипулировать всеми. Единственный раз за все время в Эш-Гроув я была самой собой, когда ссорилась с Люком в коридоре. Когда, дотронувшись до его руки, дала понять, кто я на самом деле. Конечно, реакция Люка оставила желать лучшего.

Но я сделала первые шаги.

И знала, каким должен быть следующий.

Я полночи разрабатывала детали своего плана, а утром отправилась в школу пораньше, чтобы дождаться Люка у его шкафчика в крыле для старшеклассников. Когда он наконец завернул за угол и заметил меня, мне показалось, что его зрачки за стеклами очков на мгновение расширились, а потом сузились, превратившись в синие камешки. А его плечи, насколько я видела, приподнялись – он тяжело вздохнул, когда подошел ближе. Как только он оказался передо мной, я по-дружески отступила в сторону. Он набрал шифр на замке, будто меня там и не было.

– Я могу поговорить с тобой минутку? – спросила я.

– Думаю, ты уже достаточно сказала, – отрезал Люк.

Он распахнул дверцу шкафчика. Я отступила не в ту сторону, и теперь дверца закрыла его, поэтому я обошла и встала с другой стороны.

– Пожалуйста, – попросила я.

Это слово было для меня непривычным. Мне никогда прежде не приходилось просить или умолять о чем-то, если не учитывать того, как я уговаривала папу не переезжать сюда. И вчерашние мольбы о том, чтобы не отнимать у Люка «Бэрид Эшис». По-видимому, это входило у меня в привычку.

Люк закрыл шкафчик и отступил от меня. Выражение презрения на его лице вызвало неприятные покалывания в животе.

– Нет, – сказал он.

Я понимала, что Люк сейчас уйдет, поэтому осторожно положила свою руку на его. Он застыл, его мышцы напряглись под моими пальцами.

– Люк, – сказала я, стараясь быть честной и открытой. – Я сожалею. Насчет «Бэрид Эшис». Насчет всего. Я была эгоисткой.

Моя рука соскользнула. И мне показалось странным, что теперь она просто болтается.

В глазах Люка за стеклами очков читалось волнение. А его плечи напряглись.

– Газета «Бэрид Эшис» была важна для меня, – хриплым голосом произнес парень. – Она могла помочь мне поступить в колледж на журналистику. «Бэрид Эшис» – результат моей работы. А еще она выполняла свою функцию: раскрывала правду и изменяла мышление людей. – Он сжал губы в тонкую линию. – И потерять ее вчера было… тяжело.

– Знаю, – вздохнула я, – и мне правда очень жаль. Я умоляла папу позволить тебе ее оставить. И приложила все свои усилия, чтобы заставить его передумать, но этого не произошло. Он сказал, что не может взять свои слова обратно. Это подорвет его авторитет. Именно поэтому я была так расстроена, когда ты увидел меня. – Мне вдруг захотелось прояснить кое-что еще. – И мои глаза покраснели из-за слез. Я не курила травку. В туалете были… другие ученики.

Я не выдам Дженну и Сая. Они мне как друзья.

Было видно, что Люк удивлен. Я надеялась, что это из-за того, что я умоляла папу сохранить его газету, а не из-за травки.

Так или иначе, я продолжила: