Шейла бессознательно дотронулась до щеки, как будто желая удостовериться, что действительно видит в зеркале собственное отражение. Кожа, обычно гладкая и упругая, стала даже на ощупь шероховатой. Результатом беглого осмотра было то, что над всеми ее чувствами возобладало главное – ощущение ужасной нечистоплотности. Она ощущала острый запах лошадиного пота, пропитавший ее кожу и одежду. В глядящем из зеркала страшилище она с трудом узнавала себя. Шейла с отвращением отвернулась от зеркала.

– Я могу где-нибудь помыться? – быстро спросила она.

Ни малейшего намека на понимание не проступило на бесстрастном, как маска, лице. Шейла нетерпеливо вздохнула, размышляя, каким образом донести до его сознания свою просьбу.

– Я хочу помыться. Понимаете? – Она потерла руки перед собой, как будто умывалась. – Мыться. Принять ванну…

Он подошел к туалетному столику, налил воды из кувшина в таз, жестом показал ей, что она может этим воспользоваться.

– Нет-нет, – решительно покачала головой Шейла. – Смотрите, señor, как там вас… – Она заколебалась, не желая показывать своего интереса к нему.

– Рафага, – вдруг подсказал он. И опять никакого проблеска эмоций не появилось ни на его лице, ни в спокойных черных глазах.

Шейла с любопытством уставилась на него, удивленная тем, что он сообщил ей свое имя. Она помнила, с какой неохотой это сделал Ларедо. Шейле казалось, что имя главаря тем более должно остаться для нее тайной.

– Сеньор Рафага? – переспросила она, дабы удостовериться, что не ослышалась. Легкий, немного высокомерный кивок головы подтвердил это. – Сеньор Рафага, – снова повторила Шейла, – мне не только руки надо помыть, – она повторила весь предыдущий набор выразительных жестов, – я хочу помыться целиком – и волосы, и все остальное. Вы понимаете?

Непроницаемое лицо! Без сомнения, он догадался, о чем идет речь, раздраженно подумала Шейла. И нарочно притворился ничего не понимающим тупицей, когда вторично указал ей на таз.

– Он слишком мал, – огрызнулась она, потом уселась в центре комнаты, показывая, как она плещется и моется в ванной.

– Я хочу выкупаться – в большой ванне… Понимаете?

От двери донесся хохоток.

– Чем это вы здесь развлекаетесь? – весело спросил ее Ларедо, его голубые глаза искрились от смеха.

– Не могли бы вы объяснить этому испаноговорящему недоумку, что мне нужна ванна? – холодно спросила Шейла.

– Все удобства у нас на улице, – объяснил Ларедо, с трудом сдерживая смех.

– Здесь наверняка должно быть что-нибудь побольше этого злосчастного тазика. А сами вы где моетесь? Или вы вообще не моетесь? – добавила она.

Последовавшая за ее вопросом фраза на испанском языке помешала Ларедо ответить. Вместо этого он перебросился несколькими короткими фразами со своим боссом.

– Так что с ванной? – напомнила Шейла, решив, что их разговор закончен.

– Bano, – услыхала она.

– Это значит «ванна», – перевел Ларедо.

– Наконец-то до него дошло, – сказала она со вздохом.

– Я уже говорил тебе, что здесь нет никаких особых удобств, – продолжал Ларедо. – Мы моемся в источнике.

– А мне туда можно? – решительно спросила она.

Ответил вожак, представившийся ей как Рафага. Из выдвижного ящика туалетного столика извлекли сложенное полотенце, и Рафага передал его Шейле вместе с куском мыла.

Она осторожно приняла все из его рук, чувствуя себя неловко под его невозмутимым взглядом. Он легонько подтолкнул ее к выходу.

Снаружи у столба, подпиравшего крышу дома, стоял какой-то малый с винтовкой в руке. Увидев Шейлу, он вытянулся в струнку, направил на нее винтовку и заступил ей дорогу.

Он немного расслабил свою боевую стойку, когда заметил за ее спиной Рафагу и Ларедо. Шейле он показался незнакомым. Она готова была поклясться, что среди бандитов его не было. Рафага выступил вперед, сделав ей знак подождать, пока он переговорит с незнакомцем.

– Кто это? – спросила она у Ларедо. – И что он здесь делает?

– Это часовой. Пока ты находишься в доме, кто-нибудь снаружи будет стоять на стреме.

– И кого он будет охранять? – живо поинтересовалась она. – Неужели Рафага боится, что я опять стащу нож и нападу на него? – Она заметила удивление, мелькнувшее в голубых глазах американца при упоминании имени предводителя. – Он назвал мне свое имя, – холодно пояснила она.

– Рафага? Его и в самом деле так зовут.

– Кажется, вы удивлены? – с вызовом спросила Шейла.

– Я удивлен, что вы сумели объясниться без посторонней помощи. Ведь в случае со словом «ванна» у вас вышла закавыка. – В его глазах опять заиграли веселые огоньки.

– Конечно, беседа по принципу «я – Тарзан, ты – Джейн» намного проще. – Шейла пожала плечами. – Правда, я не думаю, что это его настоящее имя.

– Да, это имя ему дали здесь.

– Что же оно означает? – Шейла посмотрела на Рафагу. Скорее всего «пантера», подумала она про себя, принимая во внимание его хищную грацию и кошачье коварство.

– Думаю, его можно перевести как… – Ларедо подумал, подыскивая английский эквивалент, – как «порыв ветра» или «вспышка света».

Это толкование подразумевало нечто стремительное, неуловимое и изменчивое. Учитывая характер его «занятий», такая кличка вполне ему подходит, решила Шейла.

– А его настоящее имя? – продолжала допытываться она.

– Не знаю. – Ларедо снял шляпу, запустил руку в свои густые волосы и опять надвинул ее на лоб. – У нас не любят отвечать на такие вопросы.

Охранник слушал, что ему говорил Рафага, и не спускал глаз с Шейлы. Судя по всему, речь шла о ней. Она подумала, что Ларедо снова уклонился от прямого ответа, когда она спросила его об охраннике.

– Вы так и не ответили, кого же он охраняет, меня или Рафагу? – напомнила она.

– Диего или кто-то другой будет следить, чтобы ты не отправилась на какую-нибудь дальнюю прогулку. – Он испытующе посмотрел на нее из-под полей шляпы.

Ее взгляд скользнул по горам, окружающим каньон.

– Куда же я отсюда пойду? – недоуменно спросила она.

– Верно, – согласился Ларедо, – но Рафага думает, что у тебя хватит глупости бежать отсюда.

– А ты что думаешь? – сделала она очередной выпад.

– Не забывай, как-никак ты украла у меня нож. Я тоже думаю, что ты попробуешь отсюда сбежать, но мы не дадим тебе такой возможности.

Шейла поняла, что попала в настоящую тюрьму – со стражей и надзирателем. Единственно, чего здесь не хватало, так это решеток на окнах. Она вдруг почувствовала страшную безысходность.