Следующие дни были сумбурными. Я все ждала, что тот психопат как-то отреагирует на то, что я начала встречаться с Флавье, но с его стороны было полное затишье. Даже сообщения не приходили.

Джером так же начал вести себя странно. Он больше не подходил ко мне, но очень часто бывало такое, что я ловила на себе его мрачный взгляд. Я все чувствовала, что происходило нечто сродни затишью перед бурей, очередные предзнаменованием которой стало неприятное открытие. За мной следили.

Пока я жила у Розали, часто сидела на подоконнике в гостиной и смотрела в окно. Это помогало мне сосредотачиваться и полностью окунуться в мысли. В среду я переехала в частное общежитие и, так же облюбовав подоконник в своей новой комнате, выглянула в окно, почти сразу замечая знакомую машину. Она неприметная и, если бы я ранее часами не выглядывала на улицу, уже досконально выучив то, что находилось за окнами дома Розали, не поняла бы, что машина, которую я видела там, теперь стояла около общежития. Та же марка, тот же цвет, те же номера.

Сразу я решила, что у меня паранойя, но незаметно наблюдая за машиной, заметила, что в ней постоянно кто-то сидел. К сожалению, стекла были затемненными и я видела лишь очертания тех мужчин, которые находились в машине. Временами они переезжали с одного места на другое, но неизменно оставались около общежития. Однажды они уехали, но я заметила еще одну машину, которую видела около дома Розали. В следующие дни эти автомобили чередовались.

Если честно, я продолжала надеяться на то, что мне лишь кажется, но под действием размышлений у меня возникла скверная догадка. Я же подозревала, что тот психопат может оказаться не из бедных. Что ему мешало установить за мной слежку? Если это действительно так, мое положение резко ухудшалось.

Во-первых, если за мной следили по приказу того чудовища, значит, его намерения были еще более серьезными, чем я думала. Он не собирался отступать. Наоборот, он заходил куда дальше и это пугало.

Во-вторых, мое положение ухудшалось тем, что прикрытие в виде отношений с Флавье летело ко всем чертям. Да, Леон-Гонтран каждое утро отвозил меня в университет и там делал вид, будто я его девушка. Он даже пару раз приобнял меня и неизменно отводил в ту пустую аудиторию на перерывах, из-за чего у всех возникло мнение, будто там мы занимались всякими непристойностями, хотя, на самом деле, там мы даже не разговаривали. А после каждой третьей лекции Флавье отвозил меня к общежитию, поскольку во второй половине дня у него всегда были дела и парень не мог дольше находиться в Пантеон-Ассас.

Абсолютно для всех в университете мы казались парой, но стоило понаблюдать за нами за пределами Пантеон-Ассас, как сразу же становилось ясно, что это не так.

Если мы находились наедине, Флавье никогда не разговаривал со мной и игнорировал те моменты, когда я пыталась сказать ему что-то, или задать какой- нибудь вопрос. От него так и разило безразличием. Единственное, что я слышала от Леон-Гонтрана, так это не редкие колкости и неизменное «Куница». Наверное, я ему просто надоела и начала знатно раздражать парня. Я решила, что это потому, что временно, из-за меня он был ограничен в общении с другими девушками.

Кроме университета, мы с Флавье никуда не ходили. Естественно, у нас не было свиданий или чего-то подобного. Парень просто отвозил меня к общежитию, после чего, даже не потрудившись помочь мне выйти из машины, как он делал это около университета, уезжал прочь. Он говорил, чтобы я сидела в своей комнате и никуда не выходила, а я и не собиралась нигде гулять. Опять-таки, без Флавье я опасалась выходить на улицу. По моей просьбе он даже отвозил меня к работе и до окончания смены ждал меня за одним из столиков, читая что-то в телефоне, после чего, вновь отвозил меня к общежитию.

То есть, наше общение сводилось к отвезти, привезти, изобразить отношения в университете и его посиделок в кафе, во время моей смены. Флавье даже ограждал меня от своих многочисленных друзей, которые так сильно хотели познакомиться со мной. Леон-Гонтран говорил, что он очень ревнив и мое внимание должно быть сосредоточенно лишь на нем, но, на самом деле, я понимала, что парню просто не хотелось такую, как я знакомить со своими друзьями.

Исходя из всего этого, если психопат и наблюдал за мной, он мог знать, что мы с Флавье не встречаемся. Возможно, он понял мой план. Или же он, как минимум, уже знал, что мы с Леон-Гонтраном не такие уж и близкие, какими хотим казаться на самом деле. Это объясняло его затишье. Наверное, тот психопат понимал, что нет смысла реагировать на эту провокацию. Он выжидал.

Каждый вечер я смотрела на эти машины и думала о том, что делать. Возможно, они были нитью, которая могла привести меня к насильнику. Но как воспользоваться этой нитью? Позвонить в полицию и сказать, что меня преследуют? Не очень умное решение. Я в жизни не докажу, что люди в тех машинах за мной следят. Да и имя того, кто их нанял они точно не назовут.

С этими размышлениями я засыпала и с ними просыпалась, но ответа на многочисленные вопросы найти не смогла.

Четверг начался вполне обычно. Утром за мной заехал Леон-Гонтран, на перерывах мы вновь сидели в аудитории, а после третьей лекции, парень отвез меня к общежитию. Все привычно. Совершенно ничего не менялось и даже Джером неизменно сверлил меня своим мрачным взглядом.

— Слушай, а куда ты ездишь каждый день? — спросила я у Флавье, когда мы подъехали к общежитию и мой взгляд натолкнулся на привычную машину. Я подумала предложить Леон-Гонтрану хотя бы изобразить свидание, чтобы наша игра возымела убедительность.

— На учебу, — бездумно бросил парень, останавливая машину около бордюра. — Все, выходи, Куница. Я опаздываю.

— На учебу? — удивленно переспросила я. — Мы же только что были на учебе.

— Я учусь не только в Пантеон-Ассас, — скривив губы, сказал парень. Казалось, что ему не очень нравилось продолжать этот разговор. — Ты можешь поторопиться и выйти? Или ты собралась тут весь день сидеть?

— Ты учишься еще где-то? Где? — я тут же забросала Флавье сотней вопросов, ведь никак не ожидала, что Леон-Гонтран одновременно получает два высших образования. Он больше был похож на того, кому вообще плевать на учебу. Это подтверждалось даже тем, что парень крайне редко посещал Пантеон-Ассас.

— В парижской ВШН, — раздраженно сказал Флавье, сквозь плотно сжатые зубы. Скорее всего, он думал, что я после этого отстану от него и выйду из машины, но не тут то было. Я широко раскрыла глаза и приоткрыла губы от изумления. Моей ошарашенности не было предела.

— Ты учишься в Высшей нормальной школе? Как тебе удалось туда поступить?

Парижская ВШН самое престижное учебное заведение во Франции и одно из лучших в Европе. Поступить туда, все равно, что выиграть счастливый билет в ожесточенной лотерее доступной только гениям. Особенно, если учесть то, что в ВШН училось только двести студентов и среди его выпускников числились всемирно известные научные деятели. Черт, да я бы меньше удивилась, если бы Флавье сказал, что он пару лет провел в тюрьме, нежели тому, что он, оказывается, студент Высшей нормальной школы!