— одноклассники и однокурсники — занимают три больших круглых стола. Едят, смеются, веселятся.

Полина опустила голову на плечо Стаса, он ее обнимает и что-то шепчет на ухо, от чего подруга светится счастьем. Соседний со Стасом стул, предназначенный для Вити, пустует. Ухмыляюсь. Как наивно с моей стороны было полагать, что он придёт.

Накалываю на вилку помидор черри и отправляю в рот. Запиваю глотком шампанского. Ведущий старается максимально дистанцироваться от темы помолвки. А по сценарию слова «жених и невеста» планировалось произносить чуть ли не каждую минуту.

Время идет, гости уже наелись и напились, стали чаще выходить из-за столов. Шутки ведущего сменяются музыкой диджея. Гости молодого возраста вываливают на танцпол. Полина и Стас танцуют в обнимку и, не стесняясь, целуются. Вот кто сегодня похож на жениха и невесту.

— Даша, — возле меня возникает папа. — Нам с Керимовым надо уехать.

Прекрасно.

— Езжайте, — безразлично отвечаю.

Отец делает небывалое: целует меня в макушку и приобнимает за плечи. Надо полагать, это мой утешительный приз.

Затем уезжают и остальные Керимовы. Напоследок не забывают наградить меня сочувствующими взглядами и какими-то тупыми приободряющими словами.

Чем дальше вечер, тем траурнее мое настроение. Хочется остаться одной и разрыдаться. А когда начинает играть медленная песня, под которую должен был быть наш с Маратом танец, я все-таки не выдерживаю и позволяю одной слезинке скатиться по щеке.

Не могу больше здесь оставаться и смотреть, как вместо меня и моего жениха танцуют другие. Пользуясь тем, что погас свет, выхожу в сад и бреду по дорожке вглубь деревьев. Здесь огромная территория, надеюсь затеряться и не встретить никого из гостей. Впрочем, я все равно не знаю их в лицо, а они меня.

Уйдя подальше от людей, опускаюсь на лавочку и, не сдерживаясь, всхлипываю.

— Помолвка не задалась? — раздается сбоку мужской голос, от которого мигом все нервы оголяются. — Или ты от счастья плачешь? И что-то я не понял: а где твой жених?

Витя стоит в расслабленной позе, засунув руки в карманы брюк, и всем своим видом показывает, как его забавляет ситуация.

Глава 16. Жизнь необычного человека

Я одновременно испытываю и радость, и разочарование от появления Вити.

Радость — потому что ужасно по нему скучала. А разочарование, потому что он будет надо мной насмехаться и стебаться.

Мой жених не приехал на нашу помолвку. Ха-ха-ха.

Вытираю мокрые щеки и гляжу прямо перед собой.

— Что тебя сюда привело? — интересуюсь прохладно.

— Ты же меня пригласила.

— А ты вроде как отказался приезжать.

— Вспомнил, что у меня где-то валяется костюм. Не надевал его со школьного выпускного. Вот решил выгулять.

— Ммм, — тяну. — Ну это, конечно, уважительная причина.

Замолкаем. Я смотрю прямо, а Витя смотрит на меня. Мне не по себе. Я хотела остаться одна без лишних глаз, чтобы не надо было ни с кем разговаривать. А вместо этого пришел человек, по которому я пролила не один литр слез за последние несколько недель.

— Рада была тебя повидать.

Поднимаюсь с лавочки и направляюсь по дорожке в сторону Вити, чтобы обойти его и вернуться в банкетный зал. Но как только я равняюсь с Виктором, он тут же перехватывает меня рукой и вжимает в свое тело.

Замираю, не шевелюсь, чувствуя, как легкие наполняются его запахом. Наркотическим для меня. От этой зависимости потом будет не отделаться.

Витя не просто держит, он меня обнимает: одной рукой за талию, второй за плечи. Прижимает крепко к себе, проводит носом по волосам.

— Даша… — шепчет.

К горлу подступает ком. Я начинаю дрожать, изо всех сил стараясь сдержать слезы, но в итоге не выдерживаю. Всхлипываю прямо в его белую рубашку.

Слезы льются ручьём, я плачу и плачу, не имея сил успокоиться. Вся моя боль выходит наружу, все мои страдания. Витя продолжает крепко меня держать, ни на секунду не ослабляет объятие. Даёт мне выплакаться, выплеснуть все, что копилось внутри.

— Я испортила твою рубашку, — произношу севшим от слез голосом, когда наконец-то отрываю лицо от его груди. На белой ткани красуется огромное разноцветное пятно от поплывшей косметики.

— Ничего страшного.

Витя нежно гладит меня по волосам, давая понять, что все в порядке. Успокаивающими движениями водит вверх-вниз.

— Он не приехал, — тихо произношу. Боюсь поднять на Витю глаза, поэтому смотрю в сторону. — Не приехал на нашу помолвку.

Молчит. Я кожей чувствую, в каком Витя шоке.

— Значит, у тебя больше нет жениха? — спрашивает с надеждой.

Горько ухмыляюсь и качаю головой.

— Есть.

— Но если он не приехал на помолвку.

— Мы уже пять лет помолвлены. Он сын папиного партнера по бизнесу. Я должна выйти за него замуж.

— Должна? — уточняет одно конкретное слово.

— Да. Должна.

— Почему?

— Потому что так решил мой папа.

— Даша, ты себя слышишь?

Обычные люди никогда меня не поймут. Полина тоже не понимает, почему я не могу послать отца на три буквы. У обычных людей все просто: они делают, что хотят, и искренне не понимают тех, кто не может делать, что хочет.

А я никогда не жила жизнью обычного человека. И дело здесь не в чувстве вины или в благодарности за то, что приёмный отец не отправил меня в детский дом после гибели матери и ее любовника. А просто потому, что я знаю своего отца. Я знаю, на что способен этот человек с теми, кто ему перечит.

Я не могу, как советует Полина, уйти из дома и устроиться на работу, чтобы перестать зависеть от папы. Он меня везде найдёт. Отцу надо, чтобы я вышла замуж за Керимова, и точка.

Правовое государство и демократия? Это не про страну, где все решают связи. А у моего отца их достаточно и в правоохранительных органах, и в прокуратуре. Так что качать права и размахивать паспортом, где написано, что мне больше 18 лет, не выйдет.

— Да, я себя слышу. Я должна выйти замуж за жениха, которого мне выбрал папа. Можешь смеяться, можешь недоумевать, можешь считать меня странной.

— А что будет, если ты скажешь в загсе «Нет»?

— Не хочу проверять.

Когда погибла мама, прислуга еще кое-что болтала помимо того, что Григорий Вершинин отдаст меня в приют. Горничные шушукались, а не была ли подстроена авария. Экспертиза выявила неисправность