– Все это хорошо, Раджин. Есть только одна проблема, – качая головой, сожалеющим тоном сказал Матвей. – Я с гопниками дел не имею.

Он выразительно глянул на Емелю, тот кивнул, достал из кармана глушитель и стал накручивать его на ствол. Такое вот разделение труда – он подписал приговор, а Емеля приведет в исполнение. И, судя по тусклому блеску в его глазах, пацан только рад будет спросить за Ватруху…

Пиночет, Чалик и Конопатый – законные воры, уважаемые люди, но кому до них сейчас какое дело? Ватруха по сравнению с ними – никто, но спрос за него будет особый…

Новая квартира, другая обстановка, а девушка все та же. Юля прилипла к нему как банный лист, даже от денег отказалась. В принципе, Матвей не хотел ее прогонять. Нельзя ее сейчас без присмотра оставлять, а то вдруг чирикнет в чужие уши. Она не в курсе, кого пристрелили в сорок седьмом доме на Советском проспекте, но может узнать. Скажут, кого и где убили, а она смекнет и сболтнет ненароком своему сутенеру, а тот или ментам стукнет, или просто слух пустит.

А пока все шито-крыто. Любовник Раджина забрал все свои деньги, драгоценности и сбежал в дальние края. Он действительно в бегах, а орудие убийства с его пальчиками находится в надежном месте. Если его вдруг повяжут и он проболтается, ствол попадет в руки к ментам. А без этого вещдока раджиновский «петух» сколько угодно может грузить следователя выдумками о людях в масках, которые пришли и убили Раджина. В масках, но со смуглой кожей и волосатыми руками… Но, скорее всего, менты его не найдут. Он мужик серьезный, у него и денег много, и выход за границу есть.

С Раджином реально покончено. Емеля работает, пацаны пробили ситуацию и узнали о заключении, которое дала судебно-медицинская экспертиза и где четко указано, в какой направленности контакты он вступал. Разумеется, слух об этом заключении пущен по городу, вся братва уже на ушах. А это значит, что ни один уважающий себя вор не подпишется за Раджина и никто не станет взывать о мести на его могиле. Так что Матвей мог спать спокойно. В том числе и с Юлей, которая готова была стелиться перед ним, лишь бы он ее не выгонял.

– Ты меня не любишь, – лежа на кровати, проговорила Юля и грустно посмотрела на него.

– А я должен тебя любить? – удивленно спросил Матвей.

– Ну да, я же проститутка.

– Да, ты проститутка.

– А если я не хочу больше ею быть? – вздохнула она.

– Очень хорошо, что не хочешь.

– Но ты меня не любишь…

Матвей закрыл глаза. Он еще раньше дал понять, что его злит эта тема, но Юля не унималась. Матом ее, что ли, послать?

– Ты, наверное, кого-то другого любишь.

– Люблю.

– А где она?

– Далеко… Очень далеко… В другой жизни… – Странно, но эти вопросы его не раздражали. Напротив, он даже рад был поговорить о Рите.

– Вы не вместе?

– Нет.

– И давно вы расстались?

– Да уже два года как. Даже больше… Я ушел, она осталась.

– Сколькой ей лет?

– Двадцать два.

– И мне столько же! А чем она в этой жизни занимается?

– В той жизни… Она в той жизни, а я в этой, – махнул рукой Матвей в сторону Москвы.

– Ну, в той жизни… Чем она в той жизни занимается?

Он пожал плечами. Рита училась в университете, но он даже не удосужился узнать, на каком она курсе. Весело им жилось – машины угоняли, занимались любовью при каждом удобном случае, но при этом совершенно не интересовались друг другом. Ни он про нее ничего не знал, ни она…

Матвей уже засыпал, когда в дверь позвонили, и она почти сразу открылась. А ведь он предупреждал Юлю, чтобы сама никому не открывала.

Он вскочил с кровати, выхватил из-под подушки пистолет и выглянул в прихожую. Емеля стоял у дверей, а перед ним заигрывающе покачивалась Юля. Пацан смотрел на нее с открытым ртом.

– Матвей, у Димы к тебе важное дело, – прощебетала она, поворачиваясь к Емеле спиной.

– Что у тебя за дело, Дима? – Матвей тоже назвал парня по имени. И приподнял бровь, подозрительно глянув на него. Интересно, когда они успели познакомиться так близко, чтобы она знала его по имени? Может, он чего-то не знает?..

– Да дело конкретное.

Юля уже скрылась в спальне, но Емеля продолжал смотреть на дверь, которую она за собой закрыла.

– Ну!

– Селезень Атарика «замочил».

– А была такая задача? – внимательно взглянул на него Матвей.

– Люди у нас в «Красной Сибири», нам позвонили, сказали, что Атарик подъехал… Ну, Селезень его и срубил. Издалека. Ты же знаешь, как он стреляет.

– Чисто сработал?

– Чисто, – кивнул Емеля. – Отвечаю.

– Сильная у тебя команда, не вопрос. С такой командой большие дела делать можно… Может, с Атариком поговорить надо было? Он бы сказал, где Ватруху похоронили.

– Это с Раджином смогли поговорить, а с Атариком можно было засыпаться. Лучше так, без слов. Раз, два, и без проблем… Теперь к нам никто не сунется, а если… – Емеля сжал кулак до хруста в костях.

– Куда, к нам?

– Ну, в Барсан.

– Там Яша Рыбаль.

– Ну, а я с ним рядом…

– Зачем рядом? Ты пацан конкретный, и сам с усам. Зачем тебе Барсан, когда здесь можно остаться? Здесь столько заводов, столько денег крутится. Барсанский завод под контроль взяли, и эти возьмем. С нефтяного завода начать можно…

Они прошли на кухню, Матвей открыл холодильник, достал бутылку коньяка, палку сервелата, настрогал нарезки, нарезал лимон.

Были у него планы на Красносибирск, а теперь еще и сила появилась. Барсан только называется поселком, но людей там, как в маленьком городе. Яше только пальцем стоило щелкнуть, и тут же толпа желающих нахлынула. И Дворец спорта есть, где боксеров, борцов и каратистов готовят, и во дворах «качалки» по подвалам есть. А там где культ силы, там и бойцовских пацанов хватает. Яша уже восполнил пробел после того, как Емеля со своей бригадой ушел в большой город, и еще, если надо будет, людей наберет. А надо будет…

Но еще рано обжевывать эту тему. Матвей забросил удочку, и пусть Емеля пока пробует наживку. Он должен понимать, что ему предлагают чертовски опасное дело. Это в Барсане все просто, потому что там своя земля, причем окруженная тайгой, местами непроходимой. И то там постреливают. А Красносибирск – это каменные джунгли, в которых обитают зубастые львы и клыкастые волки. Чуть зазеваешься, и сожрут. Сделаешь что-то не так, и порвут в клочья… Опасно здесь, очень опасно, а значит, Емеля сам должен принять решение, чтобы не пенял потом на Матвея…

– А что нам на нефтяном заводе? – заинтригованно спросил пацан.