— Когда? — попробовала она увильнуть от ответа.

— Белла, не притворяйся.

— Ты слишком хорошо меня изучил, — вздохнула она.

— Еще нет, но надеюсь, что в скором времени узнаю все твои секреты.

— Звучит как угроза, — невесело пошутила она.

— А разве у тебя есть что скрывать? Белла, ты не веришь мне?

Изабелла верила. До определенного предела. Ночью, в его объятьях, она не думала ни о чем, но в остальное время не могла отделать от мысли, что через три месяца может остаться с разбитым сердцем. Если, конечно, ей не удастся влюбить его в себя...

— Какое многозначительное молчание, — вполголоса заметил Джереми, причем по его голосу нельзя было определить, что скрывается за его словами.

Изабелла в который раз пожалела, что не обладает и сотой долей его самообладания и выдержки. Джереми чертовски хорошо мог контролировать свои эмоции, когда этого хотел. А ее читал, как открытую книгу.

— Дело не в том, что я не верю тебе, — осторожно подбирая слова, сказала она.

— Значит, недоверие все-таки имеет место быть, — констатировал он.

Изабелла закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Просто я страшусь того момента, когда ты уйдешь, — честно призналась она.

— Но до этого у нас еще есть время, верно? — мягко спросил Джереми.

— Совсем чуть-чуть.

Джереми замолчал, продолжая смотреть на нее, но по его непроницаемому лицу ничего нельзя было понять. Наконец он отвел взгляд и вышел из машины.

Изабелла осталась сидеть. На ее губах застыла грустная улыбка. Он не ответил на ее признание, которое далось ей с таким трудом.

Джереми услышал позади себя легкие шаги Изабеллы и повернулся к ней. С самого детства его отличала выдержка, поэтому ощущение гнева и беспомощности, которое вспыхнуло в нем в машине, стало для него полнейшей неожиданностью.

Он невесело усмехнулся. Находясь рядом с Беллой, он сам непохож на себя.

— Джереми, — позвала она. И такое отчаяние слышалось в ее голосе, что у него перевернулось сердце и гнев вспыхнул с новой силой. На самого себя, ибо он знал, что откровенность далась ей нелегко, а он побоялся признаться в ответных чувствах и попросту сбежал.

— Молчи, — предупредил он. Она не послушалась.

— Джереми, я не хотела испортить вечер, правда.

— Ты не испортила ничего. Я пока не готов обсуждать наши отношения, но и думать о том, что однажды все закончится, не хочу.

— Я тоже, — тихо сказала она.

— Подожди меня здесь, — велел он и направился к машине.

Вытаскивая из багажника свои вещи, он то и дело бросал взгляд на темный женский силуэт. Джереми стиснул зубы. Дорого бы он отдал, чтобы узнать, какие еще мысли бродят в ее красивой головке.

Они поднялись на борт яхты.

— Принести тебе что-нибудь выпить? — спросила она, стоя у борта.

— Нет, — кратко ответил он.

— Джереми, я сожалею, что подняла этот вопрос, — раздался рядом ее голос. — Но если у тебя нет настроения, я бы лучше поехала домой, чем портить настроение еще и себе.

— Нет, — отрезал он.

— Тогда перестань хмуриться.

— Ты говоришь со мной так, будто я маленький мальчик.

— Сейчас ты ведешь себя именно как восьмилетний парнишка, — она прижалась к нему и сказала грудным голосом: — Хотя должна признать, что ты давно превратился в зрелого, соблазнительного мужчину.

Джереми обнял ее и крепко прижал к себе, жадно целуя ее подставленное лицо, с сожалением констатируя, что она действует на него как наркотик. Как он сможет жить после ее ухода? Три месяца, три года, вся жизнь — ему всегда будет ее мало...

— В машине я думала об этом. — Она приложила палец к его губам и чуть отстранилась. В ее глазах он увидел свое отражение.

— Об этом? — переспросил он, целуя ее шею. Она вздохнула и закрыла глаза. Он спустил с ее плеч верхнюю часть платья и с жадностью взглянул на ее тело — такое прекрасное и отзывчивое на его ласки, что только при мысли о том, что кто-то другой будет касаться его, в нем вскипела ярость. Изабелла вдруг открыла глаза и одним незаметным движением высвободилась из его объятий и подошла к борту, поправляя платье. Облокотившись о перила, она застыла, глядя на темный горизонт.

Джереми встал у нее за спиной и снова привлек к себе жестом, в котором не было ничего нежного. Он испугался, что так же легко и непринужденно она может навсегда исчезнуть из его жизни.

Изабелла чуть повернула голову и прошептала:

— Я думала о том, что три месяца прошли слишком быстро, и жалела, что оставшиеся три не могут продолжаться вечно.

Слова застряли у него в горле. Хватит ли у него смелости быть таким же честным и откровенным с ней?

Когда на следующее утро Джереми проснулся, Изабелла еще спала. После ее признания он пребывал в странном состоянии. Только одно осталось неизменным: желание обладать ею. Он понимал, что после вчерашнего вечера ему уже никогда не стать прежним. Изабелла изменила его безвозвратно.

Он откинул одеяло, готовясь встать.

— Джереми? — раздался вдруг сонный голос Беллы.

— Я здесь, — снова ложась рядом, сказал он. Нужно что-то делать с этой зависимостью, хмуро подумал он. Рядом с Изабеллой он становится совсем безвольным, и на уме у него только одно — заниматься с ней любовью снова и снова...

— Уже утро? — уткнувшись ему в грудь, спросила она.

Джереми мгновенно возбудился.

— Да, — целуя ее, сказал он. Почувствовав, как сильная дрожь сотрясла ее тело, он улыбнулся. — Голодная?

— Я не ужинала вчера, — согласилась она.

Джереми почти не касался ее, но его откровенный взгляд был осязаем, как прикосновение, и она вспыхнула.

Он положил руки ей на грудь, пальцами лаская соски. Изабелла не удержалась от вскрика.

— О да, ты голодна, — промурлыкал он. Его рука скользнула по ее бедру.

Схватившись за его плечи, Изабелла откинула голову назад и прерывисто задышала.

— Джереми, пожалуйста, — взмолилась она, больше не в силах терпеть мучительно-сладкую пытку.

Он вошел в нее одним сильным неумолимым толчком. Она забилась в его руках пойманной птицей, но только крепче прижала его к себе.

Через несколько мгновений по ее лицу прошла судорога — она уже была в другом измерении, вдали от этого мира. Вскрикнув, Изабелла откинулась на подушки в совершенном изнеможении. Джереми настиг ее спустя секунду. Его напряженные, как тетива натянутого лука, мышцы вдруг расслабились. Он уткнулся лицом в ложбинку между ее грудей и скорее почувствовал, чем услышал, как она прошептала его имя.