О’Нил крепко задумался. Диану он любил и считал, что достаточно сильно, но не был уверен, что сможет удержаться от похода налево, если им придется надолго разлучиться.

— А она? — снова начал расспросы Генри. Он сам не знал, зачем ему лезть в чужую личную жизнь, если это не касается расследования. Но почему-то не мог не задать свои вопросы. — Уверен, что и мисс Беннет также блюдет себя, пока ты находишься за тысячи миль от нее? Все-таки она красивая девушка, которая по работе сталкивается со множеством мужчин.

На лице Ватанабэ было полное безмятежное спокойствие. И ни следа сомнения или ревности. Полицейский почувствовал жгучую зависть к такому беззаветному чувству. Причем взаимному.

— В ней я уверен даже больше, чем в себе, — тут же последовал ответ. — Она не стала бы меня обманывать, появись у нее кто-то другой. Просто бы сказала, что надежды у меня больше нет.

Захотелось с размаху дать влюбленному остолопу по лбу, чтобы вышибить разом всю романтическую дурь. Или дать по лбу себе, чтобы избавиться от всего накопившегося за жизнь цинизма, который твердил, что не бывает такой любви в реальной жизни.

— А денег она из тебя, случаем, не тянет?

Звезда Ямато едва позорно не погиб, захлебнувшись дешевым чаем в номере отеля. Фаянсовая кружка была во избежание поставлена на стол как можно дальше.

Откашлявшись, Ватанабэ Такео ответил:

— Да Джулия терпеть не может получать от меня хоть что-то, кроме открыток. Каждый раз ужасно обижается и возмущается. А вы говорите: деньги тянет.

Полицейский озадаченно почесал затылок, пытаясь уложить в голове для себя все, что узнал. В его картину мира такая вот история в духе рыцарских романов и женских любовных сериалов не вписывалась. Неужели подобное все еще возможно? Совершенно бескорыстная любовь, пережившая долгую разлуку? Хотя в любом случае эта Джулия Беннет изрядно потрепала нервы своему знаменитому ухажеру. А ведь занятная оказалась девчонка… Так задурить голову! Наверняка вокруг этого Ватанабэ крутятся десятки, а то и сотни женщин, начиная с фанаток, которые вряд ли откажут ему, если он обратит на них внимание, и заканчивая коллегами по цеху, одна другой привлекательней.

В любом случае узнать у певца что-то еще возможным не представлялось, да и неудобно в общем-то было и дальше отнимать его время… Так что О’Нил извинился за испорченный вечер, заодно стребовав со звезды номер телефона и заставив записать свой. Так, на всякий случай.

Под тихий разговор мужчин в соседней комнате я пусть и не заснула, но хорошенько задремала. Сказались усталость и волнение последних дней. Рядом с Такео меня вообще частенько в сон клонило. Не со скуки. Просто с ним было настолько спокойно и уютно, что организм мой всегда воспринимал это как сигнал к отдыху. Моя «личная жизнь» эти периодические отключки воспринимала с каким-то умилением и всегда давала возможность отоспаться, ни разу не укорив. Вообще Ватанабэ мог быть идеальным мужчиной, если бы не его катастрофическая неуклюжесть: добрый, терпеливый, заботливый. Да еще и, ко всему прочему, красивый и богатый. Клад…

Когда рядом на кровать опустился Такео, я, не открывая глаз, довольно вздохнула и обхватила его руками и ногами, как большого плюшевого медвежонка. Поза была совершенно точно неудобная для моего несчастья, но Такео, как всегда, покорно позволил мне творить с собой, что только моя душа пожелает, и даже не шелохнулся. Определенно, не будь он знаменитостью, вышла бы замуж без всяких раздумий…

Проснулась я слишком рано для выходного, в половине седьмого, как и привыкла за время работы в журнале. На соседней подушке мирно сопел представитель шоу-бизнеса Ямато. Поглядев на то, в какую именно позу я его ночью согнула, содрогнулась. Наверняка у бедняги затекло все, что можно и нельзя. Стало стыдно, и я тут же освободила несчастного узника. Почувствовав, что мои конечности уже его не удерживают, Такео тут же в панике подорвался и ошалело уставился на меня.

— Думал, уходишь… — пояснил он такую свою реакцию в ответ на мой изумленный взгляд.

Я покачала головой и снова растянулась на постели рядом с Ватанабэ, уставившись в потолок. Какая же это роскошь — вот так просто лежать и ничего не делать рядом с любимым человеком.

— Джулия… — с подозрительной интонацией начал музыкант, приподнимаясь на локте. Знала я уже эту его интонацию. И взгляд этот знала. Преисполненный любви и немого укора, как у святых на иконах.

— Не начинай! — резко подскочила я, замахав руками, как перепуганный воробей — крыльями, стремясь избежать самого страшного — предложения. Тринадцатого. Что-то подсказывало мне, что оно станет последним. А я… я ведь не хотела завершения вот прямо сейчас, я еще была к нему не готова…

Для меня эти его выходки всегда были как удар под дых. Безумно хочется согласиться… а ведь нельзя. Я совершенно ясно понимала, что нельзя соглашаться. Такого мезальянса не переживет ни его многочисленная родня, ни я, ни сам Такео. Семейство у моего персонального несчастья блюло традиции.

— Джулия, ну сколько можно? — устало простонал он, по моему примеру перевернувшись на спину и начав искать истину на потолке. — Я же тебя люблю. И ты меня, между прочим, тоже.

Я выразительно фыркнула, давая понять, что думаю о такой его самоуверенности.

— И не спорь. Знаю, что любишь.

Я и не собиралась с ним спорить. Я же не юрист, чтобы суметь доказать отсутствие того, что есть. Ну, люблю. До безумия люблю. И что это меняет для нас двоих? Он от этого обернулся простым клерком? Или я резко стала кронпринцессой?

— Ну чего ты всегда отмалчиваешься? — не отставал от меня самый неудачливый человек Ямато.

— Ты что, не можешь кого-то получше себе найти? — пробурчала я сквозь зубы и перевернулась, чтобы он не видел моего лица. Истины на потолке все равно не обнаружилось.

Такео подкатился поближе и в самое ухо шепнул:

— Лучше тебя нет.

Лицо обдало его горячим дыханием. По спине побежали мурашки предвкушения. Усилием воли я прервала этот парад. Был бы кто другой, подумала бы, что меня сейчас откровенно соблазняют. Увы, у Такео такой функции не имелось. Хотя, может быть, «увы» тут и лишнее.

— Есть.

— Нет.

— Есть.

— Не спорь, я лучше знаю, — решительно отрезал он, обхватив меня за талию.

Пару раз для приличия дернувшись, я позволила себя обнимать. Приятно все-таки. Рядом с ним все так правильно.

— Искал, что ли? — подозрительно осведомилась я у Ватанабэ, почувствовав себя даже слегка оскорбленной. В душе поднималась самая обычная женская ревность.

— Пару месяцев пробовал. Безрезультатно. Ты единственная.

Ревность паскудно ухмыльнулась и оставила меня в покое до поры до времени. Я не желала знать, кем же пытался заменить меня Ватанабэ. И уж точно не собиралась допытываться, насколько далеко у него с этими «заменами» зашло. И… я верила своему несчастью. Кто-то так верит в Бога… А я верю в Такео и в то, что он меня любит.