– Я?

– Да, или ты предпочитаешь упасть в обморок?

– Лучше упади в обморок, это проще, – сказал Грабли и взял ее руку под столом. – Я могу забрызгать линзу. Или можно, кстати, просто закрыть ее крышкой от камеры.

– С этим я справлюсь, – сказала Стина. – Ты понадобишься для более важных задач.

– Тогда так и договоримся, – подвела итог Марта. – Значит, если ты, Анна-Грета, заставишь сработать сигнализацию в зале Рембрандта, ты, Стина, сделаешь вид, что упала в обморок, когда я тебе скажу. А ты, Гений, перекусишь трос, на котором висят картины, пока я буду закрывать тебя. Так годится?

Тут все заговорили, перебивая друг друга, и получилась очень долгая дискуссия, прежде чем им удалось распределить обязанности. Когда же они наконец договорились обо всем, у них по-прежнему оставались нерешенными несколько важных проблем.

– Как мы вынесем краденое? – поинтересовался Гений. – Мы же не сможем бежать вниз по лестницам.

– Воспользуемся лифтом. Поскольку он маленький и тесный, нам надо нацеливаться на небольшие картины.

– Вдобавок без сигнализации, – сказала Стина, она уже начала думать как настоящий преступник. – Такие маленькие, чтобы мы смогли положить их на ролятор.

– Именно. Большие полотна Лильефорса или Рембрандта не для нас, – поддержала ее Марта.

– И вряд ли «Коронация Густава III» работы Пило, – сказала Анна-Грета, громко рассмеявшись на лошадиный манер. У ее отца, известного юриста, было полно дорогих картин дома в Юрсхольме, и еще ребенком она немного познакомилась с искусством. Потом, начиная со студенческой поры, ходила на вернисажи и художественные выставки, а выйдя на пенсию, углубила свои знания и изучала историю искусства в университете. Картина Пило с Густавом III… Боже праведный, она была метров пять в ширину и по меньшей мере два в высоту.

– Я видела, что у них есть, – продолжила Марта. – Небольшие полотна Стриндберга и Зорна, но они наверняка надежно защищены сигнализацией и хорошо прикреплены к стене. Зато некоторые другие просто охраняются камерой наблюдения и датчиками движения, а одна или две, вероятно, не имеют никакой сигнализации совсем.

– Чудесно, и это правда? – воскликнула Стина восторженно и уже начала планировать, какие приобретения ей сделать на вырученные деньги. Она имела привычку оставлять свою губную помаду и пилочки для ногтей повсюду, и ей нужна была косметичка, например фирмы «Титан» какого-нибудь изысканного цвета.

После ужина они пели у рояля и, отдохнув немного, сели играть в карты. Грабли расположился с пивом и предложил выбрать бридж и делать приличные ставки. Но тогда Анна-Грета напомнила ему о его пустом кошельке и сказала, что даже при их радужных перспективах на будущее требовалось жить сегодняшним днем. В результате вторая часть его предложения не прошла. И тогда Грабли помрачнел и прошептал что-то Стине на ухо. Они оба в юности порой проводили лето в Финляндии и немного знали финский язык, и у него вдруг возникло желание освежить свои знания. Поэтому, пока они играли в бридж, Грабли время от времени пел финские народные песни с хитрыми текстами, где он на самом деле рассказывал Стине, какие карты у него на руках.

– Я говорю на пяти языках, а вы поете по-фински. Не могли бы вы петь на турецком, греческом или каком-то другом языке, какой я знаю? – ворчал Гений.

Но Стина и Грабли объяснили ему, что как раз финский фольклор нельзя заменить ничем, и в течение всего вечера продолжали его петь и много выиграли. Только когда Грабли увидел свой приз (пакетик фисташкек, который Анна-Грета нашла в баре), он предложил взамен пойти в кино. В итоге все отправились в кинотеатр и наслаждались талантливо сделанным английским фильмом «Большое банковское ограбление», где все преступники вышли сухими из воды. И Марта с Гением старательно делали свои записи, тогда как Анна-Грета начала храпеть. Но, поскольку ее храп был сродни ее смеху-ржанию, она быстро проснулась, а потом все решили, что пора ложиться спать.

На тот момент блокнот Гения был исписан вдоль и поперек и, помимо полезной информации, содержал массу втиснутой между ней всякой ерунды, где также нашлось место обрывкам кроссворда и квадратам японской головоломки судоку.

– Если полиция увидит это, они ничего не поймут, – сказал он восторженно. – Я тоже научился запутывать следы.

И тогда Марте стало так хорошо и тепло на душе, что она улыбнулась.

Несколько часов спустя Гений проснулся. Первые лучи утреннего солнца пробивались сквозь гардины, и он почувствовал, что замерз. Это имело отношение к Граблям. Гений услышал его голос. Да, друг стоял перед дверью и громко орал. Гений встал и впустил его.

– Я промерз до костей, – сообщил Грабли и поинтересовался насчет теплого одеяла и грога. А получив от Гения порцию горячего напитка, поведал о своей беде. По его словам, он спал с открытым окном и, когда похолодало, залезал все дальше под одеяло с целью сохранить тепло. И в результате не заметил, как температура в комнате упала почти до нуля. Перед самой полуночью его батарея замерзла, а где-то в час дала течь, и, когда он проснулся, весь пол был залит водой.

– Мы тонем, тонем, все на палубу, заорал я в панике и бросился к двери, – сказал Грабли и опустошил свой стакан.

– Врешь, наверное, – ответил Гений.

– Нет, чистая правда! Я позвонил дежурной, но персонал не поверил мне. Точно как ты. Видел бы ты их лица, когда они обнаружили воду.

– Ты сам-то в это веришь? – спросил Гений и зевнул.

Грабли поставил стакан перед собой.

– Будь добр, налей мне еще немного и одолжи пару теплых носков.

– Нет, хватит. Сейчас уже достаточно. Нам надо спать.

– Ты же знаешь, действительность порой превосходит самую глупую ложь, – попытался уговорить друга Грабли и посмотрел на свой стакан. – Плесни еще чуть-чуть.

Гений покачал головой.

– Мы увидимся утром. Постарайся быть в форме. Дело касается нашей второй кражи.

– Конечно, я знаю. Поэтому и не могу спать. Но история с батареей была ведь не такая глупая, признай. Стоит грога, не так ли?

– Грабли, иди и сейчас же ложись!

– Извини за беспокойство. Я думал, ты тоже бодрствуешь.

– Совсем наоборот, это сейчас я не сплю.

– Да, да, извини, но история с батареей настоящая. Подобное случилось здесь в отеле где-то в девятнадцатом столетии.

– Грабли, иди спать.

Когда товарищ ушел, Гений посмотрел ему вслед. Решиться на кражу было не так легко. Даже если сам сделаешь все правильно, другие могут подвести. Он уже беспокоился за Стину. Сейчас, оказывается, ему требовалось приглядывать и за Граблями тоже.

Какое здание! Национальный музей излучал мощь и величие. Марта подняла глаза на высокую лестницу перед собой и почувствовала себя очень маленькой. Там была «Траурная процессия Карла XII» Седерстрема и большие картины Карла Ларссона, и по сравнению с ними она выглядела просто крошечной. Вдобавок ей сейчас предстояло осуществить крупнейшую кражу произведений искусства десятилетия, что никак не прибавляло спокойствия. В любом случае она ведь была учителем физкультуры всю свою сознательную жизнь, а не вором. И пусть они очень тщательно продумали каждый момент, на практике любая мелочь могла привести к катастрофе. Марта утешала себя тем, что они неоднократно репетировали кражу полотен у себя в номере. Сейчас требовалось просто ничего не забыть и держаться спокойно. Она подошла к кассе на входе и купила билеты. Музей только что открылся, и они единогласно выбрали это время, рассчитывая иметь меньше помех для выполнения своего замысла. И исходили из того, что охранники не будут начеку именно тогда, как сказала Стина.