— Понятно, — кивнул я. — А сам хозяин в курсе, что вместо вашего отца там буду я?

— Конечно в курсе, — кивнул Михаил. — И его это вполне устраивает. Он сам как опытный конферансье пообщается с публикой и даст тебе сигнал, когда нужно что-то говорить.

— Понятно. Как быть с формой? Не горю желанием с ней расставаться. Казенная вещь, за неё с меня потом голову снимут.

— Времени переодеваться у нас нет, — влезла Женя. — Так, что слушай сюда — дадим тебе лёгкий плащ — как раз сейчас ветрено. Накинешь его, и застегнёшь так, чтобы было видно только рубашку и галстук, да и он достаточно длинный, частично скроет брюки. Пистолет можешь оставить в кобуре, а твой клинок положишь вот в этот кейс. Будишь выглядеть солидно — как младший сенатор в плаще и с кейсам. Осталось минут пятнадцать — вот тебе фотографии, и давай меняй лицо.

Я послушно взял фотографии, наложил Самоанестезию на лицо и начал менять его. Как давно я этого не делал! Хотя о чём это я? Я делал это совсем недавно, когда вытаскивал Егора из Клиники. Боже, каким это кажется далёким. Так, более угловатые скулы, другая форма подбородка. Волосы более мягкие, которые всегда ложатся в аккуратную причёску, мочки ушей — немного другие, и аккуратная бородка.

Я критично оглядел себя в зеркало. Похоже я на этом собаку съел — уложился всего в две минуты.

— Ну как? — спросил я Женю.

— Еб, твою, — ругнулся Михаил. — Ты меня напугал. Почти. Немного измени форму подбородка, и причёску вот здесь.

— Так? Ага, если не знать отца, так хорошо, как знаем мы с Женей, то вас можно перепутать, а при слабом вечернем освещении можно перепутать тем более.

— Вы выглядите очень серьёзным папа, — хихикнула с заднего сидения Женя.

— Сейчас немного изменю голос, — сказал я, и добавил уже голосом Милославского. — так лучше?

— Отпад! — хихикнула Женя.

— Самое главное, — Михаил протянул мне бланк. — Вот бланк на разовое выполнение работы — замена Павла Анатольевича Милославского в качестве двойника на сегодняшний день. Прочти эти пункты и твои паспортные данные — тут и тут, и росписи.

Я пробежал глазами бланк договора — и впрямь всё честно. Сумма зарплаты мне понравилась, после чего я чиркнул автограф, и начал облачаться в бежевый плащ. Женя перегнулась через сидение и поправила мой воротник и галстук, и протянула кейс для клинка.

На Майскую мы прибыли минута в минуту, я остановилась перед довольно плотной толпой граждан.

— Дальше пешком, — шепнул Миша открывая двери.

Женя вышла следом за нами, а директор сего заведения уже зычно объявил в микрофон:

— Друзья, на это открытие прибыли не только мы, но и такой выдающийся человек и глава солидного клана Павел Анатольевич Милославский и его дети!

Женя улыбнулась и помахала ручкой, а Михаил отъехал паркуя машину. Я тоже широко улыбнулся, и легонько кивнув головой на три стороны зашагал к ведущему продолжая по-доброму улыбаться.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Большое спасибо, Павел Анатольевич, что нашли время посетить наше скромное мероприятие.

— Ну что вы, — я скосил глаза на бейджик. — Филипп Архипович, Я люблю сладкое, поэтому не мог пропустить это мероприятие.

Нужную фразу удалось подобрать довольно удачно — публика отреагировала вежливым смехом.

— Дорогие друзья, — я повернулся к публике. — Сегодня мы все собрались здесь для того, чтобы поздравить моего друга Филиппа Архиповича и его непревзойдённых мастеров с открытием новой кондитерской.

Раздались нестройные возгласы и аплодисменты.

— Давайте же перережем эту ленточку.

— Давайте!

— Вперёд!

— Мы за!

Я взял ножницы и торжественно перерезал символическую ленточку. В этот момент небо и пространство вокруг резко потемнело и стало неестественного цвета. Воздух дрогнул и раздался противный гул, а потом такой звук, как будто ножом провели по стеклу. Люди вздрогнули чувствуя страх. У Филиппа Архиповича зазвенел мобильный телефон. Он взял трубку и побледней, затем включил телефон на громкую связь.

— Говорит Сунг Монкут, — раздался мурлыкающий голом корейца. — И я беру вас в заложники.

— Если власти выполнят мои требования, то вы останетесь живы. Вам нечего бояться. И да — за пределами квартала вас ждёт смерть, — Сон сделал паузу и усмехнулся. — А пока можете насладиться пирожными.

Телефон замолк и воцарилась звенящая тишина. Сукин сын снова применил свою тактику — нападение на непричастных людей. Он применил её двадцать лет назад, он применил её два дня назад, он применил её и сейчас.

— Звоните в полиций! — истерично выкрикнул кто-то.

— Мы не можем здесь сидеть!

— Я должен явиться домой до десяти! Я не хочу умирать!

В одно мгновение раздались вопли и крики. Толпа людей, которые готовились к празднованию в один миг превратилась в неуправляемое стадо. Милославская уже звонила кому-то, её брат уверенным шагом шёл ко мне.

Так, стоп, а что здесь делает Саша?

Я молча чертыхнулся и достал мобильный телефон. Чувствую выйдет мне этот калым, боком. Очень и очень сильно. Теперь нужно набрать родное МВД… И почему я не узнал номер того же Ярослава или хотя бы Миши?

— Константин, я сейчас не могу говорить, — сухо отозвалась Анна.

— Сон взял в заложники около трёхсот людей, — вместо приветствия начал я.

— Что?! — тон Анны мгновенно переменился. — Где?

— На Майской, было открытие кондитерской, собралась большая толпа народа, после чего небо потемнело и людей запер какой-то барьер, после Сон позвонил организаторам и предупредил, что люди останутся живы, если власти выполнят его требование. Ещё он предупредил, что за пределами квартала людей будет ждать смерть.

— Видно, что там? — напряжённо поинтересовалась Анна.

— Пелена тёмного цвета, а за ней какие-то силуэты людей, которые постоянно двигаются и что-то сверкает.

— Какова обстановка среди людей?

— Они в панике.

— Будь на связи и успокой людей, — тут же отдала приказ Анна. — Я пока поставлю в известность остальных.

— Хорошо, — я оборвал вызов.

Первым делом сбросить плащ — теперь он просто не нужен — на мне служебная форма. Кейс тоже не нужен. Нужно просто открыть его и достать мой клинок, который можно снова повесить на пояс. Теперь внешность — мне нужна моя старая внешность. Я снова сосредоточился и принялся вылепливать своё лицо обратно. Дряные ощущения. Люди в бесновато суетились и скандалили вокруг.

— Тихо! — рявкнул я в микрофон. — Полиция! Прекратить панику! Всем соблюдать тишину и спокойствие! Замереть и оставаться на местах!