дня, направился вниз, чтобы как следует покурить на улице.

Он прекрасно понимал, что только что был неоправданно агрессивен по отношению к Робин, но эта мысль только усилила его плохое настроение, когда он выкурил две сигареты одну за другой, одновременно отправляя Барклаю, Мидж и Дэву сообщение об отставке Натли. Он оказался полностью сочувствующим Барклаю, который написал в ответ: Трусливый пиздюк.

Вернувшись в гостиную Робин, Страйк обнаружил, что завтрак убран и Робин готова уходить. Как он и ожидал, ее манера поведения снова была ледяной.

— Извини, что сорвался, — сказал Страйк, прежде чем она успела что-либо сказать. — Я просто беспокоюсь.

— Я тоже, как ни смешно, — холодно ответила Робин, — но когда ты говоришь “брожу”, как будто я какая-то дурочка, которая…

— Я не это имел в виду. Я не считаю тебя дурой, но, черт возьми, Робин, эта бомба была настоящей, а не просто для устрашения. К тому же, мы знаем, что они особенно не любят, когда женщины становятся выше себя.

— Так что, ты собираешься сидеть у меня на хвосте, пока они не соберут Халвенинг?

— Нет — я не знаю. Давай просто пойдем и поговорим с Иниго. Доказательство Аноми Кеа решит наши проблемы с кадрами, по крайней мере.

Они сели в BMW Страйка, Робин за руль, и большую часть двадцатиминутной поездки провели в молчании. Робин не могла не вспомнить, что в последний раз, когда они приезжали к Апкоттам, она тоже злилась на Страйка: это было сразу после того, как она узнала, что он встречается с Мэдлин. Ей стало интересно, каковы были последствия лжи Страйка об обслуживании номеров. Похоже, с тех пор он не разговаривал с Мэдлин, если только громкий храп, который она слышала прошлой ночью, не был притворным и он не переписывался с ней из-под одеяла. Не забыла она и о Шарлотте. Расследование дела Джейго Росса привело агентство к краху, и Страйк, похоже, не хотел этого признавать.

Но, без ведома Робин, мысли Страйка шли параллельно с ее мыслями. Если только он не сможет немедленно найти замену Натли, у них не хватит возможностей охватить все текущие дела, и не было сомнений, что Росса будет легче всего бросить. Даже если его собственное будущее как следователя будет навсегда подорвано тем, что он связан с таким громким разводом, у всех остальных все равно будет работа. Возможно, подумал он, его долг — прекратить наблюдение за Россом, каковы бы ни были последствия.

Он как раз находился на этом удручающем этапе своих размышлений, когда его телефон снова зажужжал. Посмотрев вниз, он увидел сообщение от Мэдлин.

Пожалуйста, позвони мне, когда сможешь. Думаю, нам нужно как следует поговорить.

Страйк положил телефон обратно в карман, ничего не ответив. Он точно знал, к чему все это приведет: все его отношения шли тем же путем, где ожидания встречали сопротивление и разрушались.

Ладно, подумал он, хмуро глядя в окно, мне не следовало лгать о том, где я проведу ночь, но если бы я сказал тебе правду, все равно произошла бы сцена. Разве это преступление — пытаться избежать конфликта, стараться уберечь их обоих от горя?

Он ведь пытался, не так ли? Он приходил, когда должен был, дарил ей цветы, когда это было уместно, выслушивал ее рабочие заботы и занимался, как он считал, взаимно волнующим сексом: чего еще она хотела? Честность, услышал он слова Мэдлин, как всегда говорят женщины, но честность означала бы признание, что он начал отношения, потому что хотел отвлечься от сложных чувств к другой женщине, и реакция Мэдлин наверняка была бы такой, что он использовал ее. И что? Люди постоянно используют друг друга, сказал Страйк воображаемой Мэдлин, глубоко затягиваясь электронной сигаретой, которую он заправил для использования в машине. Предохраняются от одиночества. Пытаются найти то, чего им не хватает. Показать всему миру, что они поймали приз. И он вспомнил, как Мэдлин пыталась сфотографировать их вдвоем для своей страницы в Instagram, и ссору в ночь ее презентации, и уже слышал, как говорит: “Я думаю, мы хотим разных вещей”. Надо бы напечатать это на карточках, чтобы раздавать в начале отношений, чтобы никто не мог сказать, что их не предупреждали…

— Черт, — сказала Робин.

Оглянувшись, Страйк увидел Range Rover, выезжающий из ряда припаркованных машин перед домом Апкоттов.

— Думаю, Иниго там, — сказала Робин, заглядывая в ветровое стекло. Да… он там. Гас за рулем. Что нам делать?

— Следовать за ним, — сказал Страйк. — Вероятно, он на прием к врачу. В любом случае, будет легче поговорить с ним вдали от Кати.

— Он будет в ярости, что мы его преследуем, — сказала Робин.

— Возможно, — сказал Страйк, — но ему будет чертовски трудно избавиться от нас лицом к лицу. В любом случае, он вам виноват, подлый ублюдок.

Однако Иниго и Гас не остановились ни у врачебного кабинета, ни у больницы, а продолжили путь на восток. Робин видел профиль Иниго, повернутый к сыну. Казалось, он отчитывает Гаса. Время от времени она видела виляющий палец.

— Черт возьми, куда они едут? — вслух задался вопросом Страйк, спустя целый час после того, как они начали следовать за Range Rover, когда они достигли Дартфордского перехода, длинного вантового моста, пересекающего Темзу.

Иниго не может посещать больницу так далеко, не так ли? — сказала Робин. — Он очень наседает на Гаса.

– Ага, – сказал Страйк, тоже наблюдавший за агрессивным тыканием пальцев. — Не так уж много у Иниго проблем с выносливостью, не так ли?

— Я думала, Гас должен был быть его любимым ребенком.

— Тот факт, что он покрыт крапивницей, может указывать на то, что поддерживать такое положение довольно сложно, — сказал Страйк. — Может, он только что сказал Иниго, что хочет играть на виолончели.

Range Rover ехал по трассе М2 еще час.

— Я думаю, они едут в Уитстейбл, — сказал наконец Робин, когда Range Rover свернул на дорогу под названием Борстал Хилл. — Может быть, они кого-то навещают?

— Или, — сказал Страйк, которому пришла в голову неожиданная идея, — у них есть второй дом. Это такое место, где обеспеченные лондонцы могли бы купить небольшую резиденцию на берегу моря… удобно для уик-эндов…

Он снова достал свой телефон, открыл сайт 192.com и ввел в поиск “И Д Апкотт” и “Уитстейбл”.

— Да, я прав,